1.
На реке Ангара красиво в любое время года, и красота определяется, не то чтобы своим географическим положением, а суровым сибирским климатом, глубокой снежностью, тайгой, красотой сопок (особенно весной) Здесь, на реке, так красивы бурлящие пороги, и берега везде выглядят разнообразно, и поэтому глаз не оторвать. А вода ангарская просто приводит в восторг своим хрустальным видом и сладким вкусом.
Сегодня, ближе к вечеру я нахожусь на лодочной станции, где всегда тихо и спокойно, боны плавно качаются на воде и в каждом номерном месте здесь ютятся наши моторные лодочки. Вода и здесь не замерзает круглый год. От нижнего бьефа плотины и вниз, чуть ли не до Медведовской сопки вода всегда живая, обмерзают только берега. Может кто-то догадался, что я рассказываю про Усть-Илим, да, так оно и есть, хотя не совсем про Усть-Илим…
Я уведу вас в своём повествовании немного в другую сторону. Сегодня, ухожу по Ангаре вниз, это первая моя в сезоне рыбалка. Вообще рыбалка и походы по Ангаре начинаются в конце апреля, или начале мая. Я все свои свободные и выходные дни посвящал в то время путешествиям по реке, да и рыбалке конечно.
На этот раз напарником у меня сторож лодочной станции Фёдор Яковлевич, и мы укладывали вещи в мою лодку "Обь М". (эту лодку мы называли просто - Обичка). Заведённый мотор весело работал на холостых оборотах для разогрева. Одеты мы по-зимнему (унты, меховые куртки, шапки-ушанки, имелись и резиновые сапоги) В рюкзаках, как и полагается, полный набор принадлежностей и вещей. А если что-то забыли при сборах, то не впервой… Мы отстегнули замкнутый тросик от бона и плавно вышли на лодке из заграждения лодочной станции, далее ходом на фарватер, огибая намывную перемычку, которая отделяла залив посёлка Невон. Выходим в узкое горло Ангары, оно начинается от Невонской сопки (сопка на левом берегу возвышается со своими весёлыми соснами над рекой).
Город остался за спиной, а вместе с ним и мост, и плотина, и лодочная станция, а мы как будто вырвались от цивилизации в дикую, почти не обетованную природу. Проплывая Невонскую сопку, мы как полагается на этой стартовой линии наливаем по сто грамм за успешный выход, и радуемся этому событию. Фарватер быстрой бурлящей реки помогает нам идти быстрее, глиссируем, идём словно на параде и оказывается, не одни мы.
Рядом с нами идут знакомые на лодке "Крым" - это Юра, и он кричит нам: - Семь футов! А мы-то вас как стоячих !.. - Мы понимаем, что у них и мотор сильнее - "тридцатый Вихрь" да и лодка более ходкая. Не успев поразмыслить о преимуществах их лодки, вижу, они остановились. "Наверно стартовые капли забыли принять!" – громко сказал Яковлевич, и ещё добавил: - Они на ходу боятся стаканом зубы себе повыбивать. Да и что ентот "Крым"! Кажную волну просчитыват, что тебе по стиральной доске! Вот "Обичка", она волну режет и излишне из воды на глиссере не выскакиват, потому идёт плавно как прынцесса!" – Удовлетворённые толкованием Яковлевича мы стали смотреть вперёд, поднимая глаза на ветер, выше ветрового стекла…
После сопки Медведовской, которая осталась впереди и справа, мы уходим влево и идём вдоль берега до посёлка Тушама, а потом до посёлка Кеуль. Яковлевич беспокоился и постоянно подсказывал, увидев подозрительные буруны на воде, об этом и я знал, что мели, да и "чемоданы" грозили нам неприятностями постоянно. Чемоданами здесь называют огромные подводные камни, которые можно было зацепить "сапогом" лодочного мотора. Если глубина более 0.8м, то этого вполне хватает, чтобы безопасно идти на всех парах. На фарватере глубина от двух до четырёх метров, но река такая широкая, что хочется где-то срезать, а где и маршрут идёт, минуя фарватер. Лодочный мотор весело поёт свою песню, а я решил запеть свою и громко, радостным голосом…
Принимала тайга в своё лоно,
Неотёсанных - нас пацанов.
Ангаре отдавали поклоны,
Вечерили всегда у костров.
Мы по пятницам, на моторочках,
Уходили все вниз до Фролов
И рыбачили, там, в проводочку,
Неплохой разгорался нам клёв!
Не сломило нас в той реальности,
Места не было для слабаков.
Не великим был, в материальности,
Наш рыбацкий, счастливый улов.
Рыба шустрая - сильный хариус,
Вот катушечку я торможу.
С настроением его вытащу
И наживочку вновь насажу.
На рыбалке нет, не соскучишься,
С песней звонкою, да под мотор.
Наша музыка, была круче той,
Чем какой-то эстрадный подбор.
Так по пятницам, на моторочках,
Уходили все вниз до Фролов.
Мы рыбачили, там, в проводочку,
И всегда был счастливый улов.
Фёдор Яковлевич слушал, но подпеть не мог, да и в голове у него возникли, наверно, вопросы. Я спел, и повернувшись к Яковлевичу, сказал: - Теперь, может ты споёшь, про рыбалку?! - О, ты что, Саша! Я таких песнев и не слыхал…, прямо всё про нас. Ты слова мне потом перепиши, а из меня певец никакой!..
И не подозревал Яковлевич, что автор этих слов из песни здесь, рядом с ним. Потом немного помолчали, увлёкшись красотами берега, где сосны выстроились стеной и удивляли своей стройностью. По левому берегу проходим посёлки, и выходим по фарватеру в середину разводья, здесь река очень сильно расширяется, омывая несколько больших островов. И вдруг стало темнеть неимоверно быстро, потемнело небо, едва видны очертания берегов. Наша конечная цель - посёлок Фролы на правом берегу. Место рыбалки - возле острова Брусничного, но мы понимаем, что сегодня нам до места не дойти, ещё остаётся половина пути.
Замечаем, что усилился порывистый ветер и волна поднимается на глазах. Небо почернело, и стало понятно, что надвинулось что-то нешуточное! Решили идти на ближайший остров, по знакомому маршруту, хотя глубина в этом месте на пределе, и в такую погоду можно зацепиться за подводные камни.Разыгрался настоящий шторм.
В голове мелькнуло, что надо проверить крепление замков колпака на моторе, приготовить вёсла, привязаться к лодке… Яковлевич врос в сидение, справа от меня, и мне показалось, что он молится, или что-то шепчет. Лодку, как скорлупку бросало с волны на волну, и всё время я старался направлять нос Обички на встречную вздыбленную волну, и всё равно в лодку набралось воды. Мы были мокрые, но холод пока не чувствовали. Я опять подумал: "Лодка непотопляемая, а что толку, мы не выдержим долго в холодной воде". "Только бы не заглох мотор!"
Я внимательно выбирал направление движения, осталось метров шестьсот, как их пройти? - Скорость держу небольшую и галсами выбираю дорогу, стараюсь не подставлять борт налетающим волнам. Ужас стучит у меня в висках, но я хладнокровен. Как пройти эти метры?! Мотор выскакивает при подъёме лодки на высокую волну, и оголяется гребной винт. Он, этот винт, взвизгивает как резаный поросёнок, но мотор не глохнет и продолжает продвигать нас в этом тёмном и мокром, хлещущем и бросающем пространстве…" - Значит, шпонку на валу гребного винта ещё не срезало - подумал я.
Яковлевич вычерпывает савком воду из лодки,мы мокрые как ондатры. Ещё немного и мы… Вижу впереди на берегу маленький костёр, но очертаний берега пока нет, иду туда, выбираю безопасную дорогу, смотрю во все глаза. – Вот она надежда. обусловленная светящейся точкой на берегу, костёр ещё только зарождался и постепенно становился ярче. Волны, явно метра полтора в высоту, лодку продолжает подбрасывать, и мы начинаем замерзать, но и берег близко.
Ещё несколько раз нас на галсах окатило водой. Яковлевич начал ругать стихию. Я кричу ему: - Держись Яковлевич крепче! Можем налететь на камни возле берега!… - Но бог миловал, и вынес нас, из этого чёртова омута! – это Яковлевич скажет потом, на берегу.
Влетаем в травянистый пологий берег острова, где обледенелых заберегов почти нет. Успеваю заглушить мотор и в голове пролетело: "Даже вёслами не воспользовались". Так мы и вышли, мокрые, но довольные удачным причаливанием.
Вытащили лодку в пол корпуса на берег и выбросили якорь, как и полагается. Стихия продолжала бушевать ещё около двух часов. На берегу снег лежал клочьями и сухого места нигде не было. Выгрузившись, мы пошли к костру, который был совсем рядом, и что же мы видим? Юра и его жена Настя, сидят коструют, в хорошем расположении духа и узнав нас, смеются: - Мы-то пристали, только костёр настроили, а оно такое началось! Нашу лодку, такие волны перевернули бы сразу! – Сказал Юра, и продолжил: - А вы что задержались и почему не пошли на левый берег?" - Да так уж вышло, для нас было одинаковое расстояние с середины фарватера, и мы направились сюда, да и костёр ваш помог, конечно мы рисковали! И понятно, приди мы минут на двадцать раньше, с нами бы не случилось таких крутых испытаний. Яковлевич успокоился и стал устраиваться на просушку, поближе к костру. Я тоже из мокрых унтов переобулся в резиновые сапоги с сухими носками. (Рюкзаки лежали на задних сидениях и вещи почти не промокли) Приняли допинг с помощью тоста сказанного Яковлевичем: - Прими душа, а то обожгу! - Далее мы все повеселели, шторм скоро утих, и стало так хорошо, что мы уже строили план действий на следующий день, который предвещал в наших радужных желаниях только радостные события…
2.
Утро определилось в звёздной полутьме возгласами Юры: - Саня, кончай ночевать! Мы рыбалить приехали или баиньки останетесь?!" - Это он обращался ко мне.
Я безоговорочно встал, потянул руки к небу, потом бросил их вниз, как-будто стряхивал с них вчерашнюю воду. Далее я сыграл подъём Яковлевичу, он был завёрнут в брезент, и трудно было догадаться, что это завёрнут человек. Костёр ночью не затухал, дров быосло достаточно, остров-то "Сосновый" и ночью мы с Юрой по очереди поддерживали огонь.
Ещё вчера мы решили идти вместе, и поэтому нам с Яковлевичем надо было выходить на лодке первыми. И он с пониманием пошёл к Обичке вычерпывать воду, я проверил все вещи и оснастку, а после предложил Яковлевичу слегка опохмелиться ("Принять на грудь"), он был не против, сказав на это: - Так бери поллитру, пойдём к костру, там, в котелке чай ещё на разогреве. Юра с Настей, уже собранные, тоже соглашаются принять по "пять капель". Выпили, заели варёной колбасой и выходим от этого гостеприимного для нас острова.
По фарватеру шли без всяких приключений, обогнали катер с баржой, и через каких-то полтора часа пролетев мимо посёлка Ёдарма, по левому берегу, мы пришли на место возле острова Брусничный и встали на сплавную рыбалку. Спиннинги расчехлили, и поплавки с каждого борта уже плыли рядом на малом расстоянии. Наш "валенок" (так назывался сплавной якорь-ползун) полз по каменистому дну, притормаживая наш ход.
Подводные растения были хорошо видны сквозь прозрачную воду, да и глубина не велика. Иногда видно, как хариус подходил к искусственной наживке (её называют – химия) и играл с ней, редко рыба клевала с налёту. Химий у нас достаточно, всё заготавливалось дома, у каждого имелась своя "поролоновая портянка", на которой нанизаны "химии" рядами, разных цветов и оттенков радуги. И всё это предназначалось хариусу, и ему приходилось выбирать (как в магазине игрушек). Один цвет он игнорировал, а другой его манил и он несчастный, к тому же ещё и подсечённый, упирался изо всех сил…
Солнце начинало подниматься и стало ощутимо согревать, мы сняли шапки, расстегнули куртки. От вечернего ненастья остались одни воспоминания, рыба нас удивляла, она билась и тянула леску, уводила в сторону, выпрыгивала на воздух, иногда показав на лету свой радужный, неописуемой красоты плавник – и в таком случае, освобождалась из плена. Раньше на Руси эта рыба называлась -"Крылатка". Но закрепилось сибирское название и теперь её зовут - "Хариус"- царская рыба. Ох, и хороша она, когда изжарится в фольге в собственном соку. На углях костра, её, завёрнутую в фольгу, укладывают и сверху присыпают золой. Не передаваемое ощущение вкуса, как говорит Яковлевич: "Слюна возжой!".
Немного погревшись на солнышке, для разнообразия мы решили пройти под левый берег, который имел вид каменной стены в этом месте, и глубина там была чуть больше. Как потом выяснилось, рыба здесь ловилась реже, но экземпляры "горбачи" попадались крупные. И здесь было намного холоднее, может береговая стена угнетала наше внутреннее состояние, которое мы решили немного подогреть искусственным путём. На закуску Яковлевич решил сделать "расколодочку". Он взял, только-что пойманного хариуса и обстучал его бока о борт лодки, потом ножом сделал поперечный надрез за головой у рыбы и снял чулком шкуру с живого хариуса (рыба не успела уснуть, хотя он и преследовал эту цель) Оголив у хариуса филейное мясо, присолил его и предложил мне на закуску. Я уступил Яковлевичу первенство в этом пиршестве и когда он укусил мясо со спины, мне показалось, что рыба живая, и она что-то пискнула.
- Экологически чистый продукт! – сказал Яковлевич. Рыба, приготовленная таким способом, действительно была хороша под водочку. Можно подумать, что мы здесь на рыбалке только пьём, хотя без этого на рыбалке нельзя, иначе можно простудиться, надышавшись холодного ветра. Известно много рыбаков-трезвенников с воспалением лёгких. - А в меру по необходимости выпить, оно и сам бог велел – рассудил Яковлевич, крякнув, после принятой вторично маленькой дозы. Съели мы несчастного "горбача", не теряя времени, без отрыва от рыболовного процесса.
Часам к двенадцати клевало неважнецки, и Яковлевич произнёс:"А солнце как балда в зените!" - Это означало, что надо идти на берег, и мы пошли на остров в условленное место. Подойдя к берегу, мы увидели две лодки, одна из них "Крым" и другая "Казаночка" Так ласково, Казаночкой мы называли узкую лодку Казанка, на ней было опасно пускаться в дальние плавания, тем более в плохую погоду. За то, на ней экономился бензин…
На берегу ребята - Юра с Олегом потрошили рыбу и солили её в эмалированные вёдра. Олег, это знакомый Юры, он и приехал на Казаночке раньше всех и ночевал на этом острове. Рыбу, они обрабатывали так ловко, что мне подумалось: "дай им волю, они всю рыбу этих мест заготовят и увезут сдавать на продажу" Рыбы было пока немного, и мои фантазии улеглись, да и мы с Яковлевичем поймали штук около тридцати на двоих. Мне было безразлично, сколько мы поймали, много или мало, всё равно на душе был праздник. Нас окружало такое мироздание, которое дышало не так, как дышал город, это там, можно было обеспечить себе квартирный уют. Здесь всё соединяло нас с природой, и она делала нас счастливыми.
3.Продолжение следует.
Июнь 2009г.
Другие произведения автора:
Где мои, те двадцать лет
Про пылесос, который собрали Винтик и Шпунтик
Будка для Малышки
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
