Табурет

Об этой деревушки на краю Саратовской области среди местных  ходят странные слухи. Я бы сказал, даже страшные слухи ходят. Люди там пропадают приезжие. Туда я попал не случайно, из-за глупости, так сказать попал. И не видеть бы мне эту деревушку с ее красочным названием «Ямы», да судьба злодейка загнала, и деревушку мне эту как надежду преподнесла. Надежду на скорейшее финансовое выздоровление. И выбор вроде  был, да вот попал,   но обо всем по порядку.

Меня зовут Максимом, мне тридцать семь лет. Не видел, не привлекался, хорошая кредитная история. До поры до времени это было так. Ни жены, ни детей и виной тому – я сам. Не могу долго одним делом заниматься. Машины перегонял, и дело шло хорошо. Стоянку открыл, стал продажей заниматься. Потом взял четыре грузовика. Стал грузы перевозить. Парней толковых нанял. Не пошло. На севере работал вахтенным методом. Полгода там, полгода по кабакам. Сбережения кое-какие были. В банке держал. Проценты, пусть малые, но бежали. И бабахнул 1998 год. Дефолт. В стране страшное творилось. Деньги «сгорали» под гнетом этого кризиса, все обесценивалось. Люди стрелялись, будучи не в силах выплатить банкам долги. Доллар рос, рубль обесценивался. Банки нанимали коллекторские агентства, а те выбивали с граждан последнее. Но вроде оправился. 

И вот однажды, пребывая в ужасном расположении духа, в каком-то довольно паршивом баре, я с другом детства Вадимом размышлял о легальных способах обогащения. Вадим временно безработный, да и знакомые у него порой попадались скверные. Ненадежные. Но его я знал давно, и доверял ему. Мы уже были хорошо «навеселе», когда он заговорил об этой деревушке:

- Макс, тема есть одна, - Он наклонился ко мне и заговорил мне в лицо перегаром, - Заработать можно по крупному. Но и проиграться можно. Ребята серьезные, москвичи, все «по чесноку». Вопросов никаких никто не задает. Все сами по себе,

- Вадим, что за дело, - я уже плохо соображал, но раз «все по чесноку», значит без криминала,

- Карты. Что может быть лучше? – Вадим сверкнул своей золотой фиксой, - преферанс, распишем пульку. Помнишь, как мы студентами ночи просиживали а? Игру ты знаешь.

- Преферанс? - я приободрился, - а помнишь Костяна нашего, как он говорил? И мы хором на распев закатили: - «Полковник был большая сука, она пасовал при трех тузах, его пример другим наука – он девять взял на распасах», - и мы засмеялись. 

 - Да, было время, а это помнишь – «как говорила Маша Защёкина – надо брать», - опять смех.

- А ставки? – интересовался я,

- А сколько есть, столько и поставь, все свободно. Ну, от тысячи, и в гору.

- Рублей?

- Макс, мы живем в великой России, - Он многозначительно помолчал, - Кому сейчас нужны рубли? Долларов, конечно.

- Ого! – Я удивленно вытаращил на него глаза, - Откуда такие деньжищи? Я пока банки не граблю, и Рокфеллер не мой дядя, Вадим, это обдираловка,

- Макс, а как же твоя мечта, или всю жизнь будешь этому жирному борову платить? – Да, мечта была. Купить квартиру. Простенько, скажете вы? Да. А жить постоянно на съемной жилплощади каково? В любой момент можно слететь от туда, никаких тебе гарантий. Кран потек, сам чини, за свои кровные. Крыша прохудилась – это твои личные проблемы, зато, когда приходит срок платить за проживание, так эта морда всегда тут как тут. Шея красная, глаза пьяные, руки трясутся, ладошки липкие. Фу. Только и ждет денежек рабочих. А сам ничем же не занимается.  Тетка у него где-то на прикормленном месте сидит, несколько квартир прикупила на родственничков, и живут так, кровь рабочую сосут. Пока я слушал Вадима, я думал про эту морду, и такой лютой ненавистью к нему прикипел, что многое готов был сделать, что бы покинуть его комнату, съехать, и купить себе нормальную квартиру. Да, мечта была. И как назло еще тысяч пятьдесят «зелени» у меня были. Сказать честно, эти деньги я несколько лет откладывал, и конечно все туда, на свою квартиру. Будущую квартиру. А карты - слишком шальные деньги.

Мы выпили еще по одной. Закусили. Еды на столе становилось все меньше. Принесли еще графин.

- Макс, ну проиграешься, так через месяц у тебя вахта, заработаешь. А выиграешь, может, и меня не забудешь, - Он хитро, но по-доброму улыбнулся.

Выпили. Я не закусывал. Серьезно задумался над предложением. Ну, мало ли проблем было. Меня ни кто не держит. Никаких обязательств, я свободный человек. И я решился.

- Куда ехать? – взгляд у меня был тяжелый, даже где-то больной. Утро обещало быть безжалостно противным.

- Саратовская губерния, деревушка Ямы, - Макс потянулся к графину,

- Эка махнул, а что, ближе мест нет, что бы уважаемым людям собраться? Тогда нужно успеть еще в банк, за деньгами.

- Макс, там тихо, спокойно, никто не мешает. Все успеем. Посидим, картишки раскинем, да за жизнь поговорим,

- Когда игра?

- Завтра.

Дальше я плохо помню. Снимаем деньги, куда-то едем, какой-то лес, непонятная дорога, потом бездорожье, уже ночь, остановка- магазин. Покупаю себе минералки и аспирин, Вадим берет упаковку пива. Опять машина, за рулем какой-то человек с бородой. Луна, тусклым светом через кроны деревьев слабо освещает нам дорогу. Светает. Мы едем. Начало хорошо трясти:

- Подъезжаем, - обернувшись к нам, сказала борода за рулем, - У них тут дорог совсем нет. Одно слово, Ямы. Мне показалось, что лицо этого мужчины было все покрыто волосами. Они были и на лбу, и на щеках, около глаз. Они торчали в разные стороны, как и сама борода. Наконец мы остановились.

- Выходите, пожалуйста, - какая вежливая борода, мелькнуло в моей больной голове. Мы вышли. Вадим с пивом, я с минералкой. Машина развернулась, и, подняв столб пыли исчезла. Мы стояли на самой окраине этих Ям. Вид открывался омерзительный. Старый дом в два этажа, немного покосившийся от времени, окна которого выходили на кладбище. Сама деревушка была примерно метрах в пятистах от дома и кладбища. Серые домишки, наполовину ушедшие в землю, одиноко лающая собака, и больше ни одной живой души. Хотя нет, я заметил старика, идущего в нашу сторону. Опираясь на клюку, он медленно ковылял к нам. Вадим сделал большой глоток пива, и поморщился: - Это кто такой? Макс, мне кажется, или он действительно живой?

- Живой. Только очень медленный, - настроение было не ахти, - Здорова отец, - крикнул я ему, и почувствовал, как  маленькие молоточки с дикой силой начали тормошить мне мозг. Я согнулся и присел на корточки.

- Привет сынки, - старик подошел совсем близко, - Приехали уже? А Ипполит Матвеевич с ребятами будет позже. К обеду велел стол накрыть.

- Кто есть Ипполит Матвеевич? -   тихо поинтересовался я у Вадима

- Главный из москвичей, - ответил Вадим, и обратился к старику, - А кто еще будет?

- Петька Глаз, Тимофей и Павло, - отозвался старик, и продолжил, - Вы проходите в дом, поспать можете, я вас к обеду подниму. Как Ипполит Матвеевич подъедет. А сам вон, в сторожке подремлю. – И он пошел дальше.

- Петька Глаз? Это что за кличка такая? – Это мне уже не нравилось,

- Макс, не волнуйся, у этого Петьки просто один глаз. Второй в пьяной драке ему выбили. Ну, с кем не бывает. Эка невидаль. Помнишь Вадима Макова, одноклассника нашего, так у него девять сотрясений мозга было. И все в порядке. Волноваться нет причины.

- Да помню, так он потом  угорел в подвале своей дачи, помнишь? Литературы религиозной начитался. А так, да – волноваться нет причины.

Мы прошли в дом. На первом этаже была одна большая комната. Два больших витражных окна, от пола до потолка. Между окнами весело зеркало, а посередине этой комнаты стоял табурет. Одинокий табурет. Зачем он здесь стоял, было совершенно непонятно, но Вадим, увидев этот табурет, как-то передернулся, буквально на секунду, но это было заметно.  Хотя, в моем положении мне было все равно. Голова раскалывалась, и все мое нутро не находило себе места. Мутило. Одинокий табурет…

Мы поднялись на второй этаж. Здесь все было по-человечески. Посередине комнаты стоял дубовый, как мне показалось, стол. Стулья вдоль дальней стены, комод, окна там же, где и на первом этаже, только обычные, не до потолка.  Между окнами на специально приделанной толстой ветке сидело чучело совы с черными мертвыми глазами. «Наверное, у меня сейчас такие же» - подумал я и доковылял до первого стула. Тяжело опустился на него. Ага, вот две кровати. Мне туда. Без разговоров я побрел к ближней, и, достигнув ее, повалился. Мне что-то говорил Вадим, что-то он там рассказывал, но только мне как-то было не до его россказней. Я хотел спать. Или даже в моем положении, умереть.

            Фролыч, так звали того старика из сторожки растолкал меня в два дня по полудню. Мне было уже значительно лучше, Вадим сидел за столом и курил. Рядом стояла пепельница.

- Проснулся, Макс. Как ты?

- Нормально, - я приподнялся на локтях и посмотрел в открытое окно. Свежий воздух, ворвавшись в комнату, мягкой прохладой гладил мое небритое лицо. Было необычайно приятно, особенно если отбросить тот факт, что за окном было старое кладбище.

- А Ипполит? – спросил я Вадима,

- Через десять минут. Он уже отзвонился Фролычу. Едут. Вставай, сейчас обедать будем. Поправим здоровье. Тебе это нужно, - и он улыбнулся. Я встал. Голова вроде не гудит, свежая голова. Взял стул и пододвинул к столу, уселся, немного развалившись. Чуть погодя явился Фролыч, в руках у него дымился котелок с картошкой. Держа его через полотенце, он прошел к столу и поставил на середину, вкусно запахло.

- Встали? Ну, вот и ладно, сей момент Ипполит Матвеевич с ребятами будут, - Фролыч суетился у стола, видно этот Ипполит Матвеевич был важной шишкой здесь. На столе стали появляться салатики, рыбная нарезка, овощная нарезка, тарелка с зеленью, мягкий душистый хлеб, лимончик, блюдечко с хреном, и горчица. Последним на стол лег поднос с молочным поросенком. Да, как мне этого не хватало. В этот момент в комнату вошли люди. Ипполита Матвеевича можно сразу было узнать по важной походке. Он шел первым, высокий мужчина, лет пятидесяти, волевые скулы на гладко выбритом лице, короткая стрижка. Он был в малиновой рубашке с коротким рукавом, а на левой руке у него были массивные часы неизвестной мне марки. Брюки и начищенные до блеска черные туфли. Как он смог донести всю эту красоту на себе до этих мест? Когда входят такие люди, обычно хочется сразу встать. Что мы с Вадимом и сделали. Нет, это был просто знак уважения. Он не был заносчив, он был прост в разговоре, но чувствовалась в нем какая-то породистость. Выглядел он подтянуто и спокойно. За ним шли остальные приезжие, в серой массе они ни чем не выделялись. Обычные люди, как мы с Вадимом. Ипполит Матвеевич подошел ко мне и представился по имени отчеству, возникла секундная пауза, я все думал, нужно ли мне добавлять отчество к своему имени,  но решил быть проще,

- Максим, а это мой друг Ва.. – в этот момент я друг почувствовал, что Ипполит останавливает меня взглядом, чертовщина.

- Очень приятно Максим, Вадима я знаю, - спокойно сказал главный, - Это мои попутчики, Петр, Тимофей и Павло, - и мы все обменялись рукопожатиями, а Ипполит Матвеевич продолжал: - Карты это не совсем там игра, в которую нужно приглашать друзей. Я думаю, что существуют такие моменты, когда друзья могут только помешать.

- Я вас не понимаю, - вопросительно посмотрел я на Ипполита, - Как же они могут помешать?

- Понимаешь Максим, мы все чем-то жертвуем, или кем-то. Или кто-то жертвует нами. Иногда, что бы выжить самим, мы без сожаления отправляем дорогих нам людей на заклание. Извините, но это факт.

- Готов поспорить, - я не мог взять в толк, к чему ведет Ипполит,

- Возможно, я вам докажу это чуть позже, - многозначительно высказался Ипполит,  - ваш друг, как вы говорите, Вадим, все рассказал о том, что здесь происходит? Думаю не все,  - и он взял стопку со стола. Стопки остальных уже были полны. Фролыч постарался. Когда он только успел?

- Господа, игра начнется в семь часов вечера, - Ипполит смерил всех веселым  взглядом, - А пока, кушайте, пейте, и не думайте не о чем. За вас, господа, - и он, осушив рюмку, взял со стола немного зелени и положил себе в рот. Все выпили.

Я выпил и внимательно посмотрел на Вадима, тот понял это, хотя и не смотрел в мою сторону, поставил стопку и, взяв меня за локоть, мягко, чтобы не привлекать внимания, наклонился ко мне: - Макс, нет причины волноваться, все под контролем, почти шепотом прошипел он  и, достав какой-то конверт из внутреннего кармана пиджака, сунул его мне: - открой его завтра, а сейчас просто ешь. Вторя стопка, третья, лимончик, мясо, таящее во рту, зелень – все было очень вкусным и в тоже время не тяжелым. Хотелось жить и совсем не думать о предстоящей игре. Присутствующие казались обычными, даже доброжелательными людьми. Мы разговаривали, шутили о нашей жизни, о каких-то проблемах, словом лилась приятная беседа. Это даже немного расслабляло, но время неумолимо двигалось вперед. Часы на комоде показывали семь вечера. Что ж, отступать было некуда. Все вышли на воздух перед игрой, Фролыч занялся столом.

Когда все собрались, все было готово. Ипполит сидел немного поодаль от меня и терпеливо ждал. Фролыч протянул Ипполиту запечатанную колоду карт. Дальше я все помню как в страшном сне, раздача не шла, часто приходилось играть в пас, пару раз попытался взять шесть на трефах, но Ипполиту удавалось сливать лишние взятки и росли штрафы и очки лезли в гору. К середине игры я уже участвовал в торгах, и даже прикуп был неплох, и очки записывались мне в пулю, но случался и недобор взяток. Ипполит же часто вистовал, Павло не отставал от него, им сегодня везло. Даже на мизере им удавалось  сделать игру. Тогда я повел партизанскую игру, ведь, как известно, не можешь посадить играющего, посади вистующего. Дело пошло. Но и это ненадолго. Раздача была как в самые плохие студенческие годы, когда мы ночами просиживали за вином в комнате общежития, где от табачного дыма щипало в глазах, и расходились лишь под утро, когда нас уже ждали на лекциях. В какой-то момент я понял, что в этой игре мне ничего не выгорит. Что ж, действительно, дорога мне на север. Все с начала. Настал момент истины. Ипполит поднялся и посмотрел на меня: - И так, Максим, вы проиграли. Я хотел сказать ваша пара, извините. Холодок пробежал у меня по спине от этого голоса, все деньги, которые я имел, я только что потерял, но старался держаться: - Да, это так, сказать нечего. Деньги ваши.

- Это не все. Вы проиграли не только деньги, - Ипполит насмотрел на Вадима, как бы мысленно подталкивая его сказать что-то важное. Лицо Вадима было белым, на него жалко было смотреть, глядя на Ипполита, он выдавил:

- Скажите все сами.

- Чего я не знаю? Ипполит в чем дело? – я не  выдержал и вскочил со своего места.

- Максим, это про друзей за карточным столом, помните наше знакомство? Я вам объясню то, что скрыл от вас ваш друг. По правилам игры из этого дома выйдет только один из проигравшей пары. Каждый вносит свой вклад в игру. Вы деньги, а ваш друг – жизнь. Хотите поменяться с ним, воля ваша.  Я молчал, слов не было, да и какие слова тут скажешь. Ах, Вадим, Вадим. Зачем было идти на этот шаг. Почему мне ни сказал все сразу еще тогда, в баре? Ипполит, видя мое замешательство, медленно добивал меня:

- Максим, на первом этаже стоит табурет, Фролыч уже приготовил удавку. Я думаю, ты понимаешь, о чем я? Хочу сразу немного опередить ход твоих мыслей, если вы попытаетесь бежать, тот же Фролыч просто пристрелит вас обоих, из этого дома выйдет только один из вас. Я слышал, это место проклятое, говорят, здесь люди пропадают. Да и интуиция мне подсказывает, что никто не знает, куда вы поехали. Думай, Максим. Смотрю Вадим не совсем в состоянии сейчас что-то внятно объяснить тебе. Я посмотрел на Фролыча. Куда же поделалось его гостеприимство, его любезная холопская улыбка, на меня смотрел зверь, совершенно не скрывая этого. Зло оскалив свои желтые зубы он стоял в дверном проеме. На его лице читалось скорее безразличие убийцы к жертве, нежели какая-то жажда мести, но мне от этого легче не становилось. Я был уверен, задумай я что-то, он, не задумываясь, всадит мне пулю в живот из своего ружья. Смерть будет мучительной. А потом он спокойно проделает тоже самое и с Вадимом. Ноги превратились в вату, сердце клокотало в груди, и я уже ничего не слышал, только эти  удары. Заложило уши. Жизнь часто ставит нас перед выбором, этот раз не стал исключением, но вот только, подсказывало мне мое чутье, все сегодня закончится плохо. Мне предлагали буквально убить друга, или самому лезть в петлю. Вариантов совсем немного и ни один меня не устраивал, да и Вадима, я думаю, тоже. Тем временем Ипполит со свитой спустились вниз, за ними последовал и Фролыч. Я сел за опустевший стол и налил себе водки, взял ломтик лимона и посмотрел на своего друга. Он поймал на себе мой взгляд, но глаз не отвел: - Случилось так, Макс, - начал он тихим голосом, - что однажды Петька Глаз приехал сюда на игру со своим товарищем, Саней Сивым. С Ипполитом Петька знаком давно, а Саня видел его впервые. Тогда они проигрались вчистую, и по правилам, а правила раньше были куда проще, один терял деньги, а другой, - он поморщился, - выкалывал себе глаз, либо здесь остаются оба. На старом кладбище места всем хватит. Сивый потерял деньги, и совсем не хотел терять еще что-то, поэтому, когда все спустились вниз, а эта парочка осталась за столом, Петька осушил стакан до дна, взял ручку, которой только что велись записи и с силой вогнал себе в глаз, забрызгав всю скатерть кровью. Сивый завязал с картами, а Петька Глаз остался в команде, в надежде отыграться когда-нибудь. Со временем он стал играть парой с Ипполитом, с одним условием – при проигрыше он, не раздумывая, пожертвует собой. С деньгами у Ипполита проблем не было, игра для него лишь забава. Ну и Петьке перепадает с барского стола. Потом у этого зверья разыгрался аппетит, ставки стали расти, но и цена проигрыша была велика. Теперь один из проигравших должен был повеситься. Чертов табурет… Я это к тому, - Вадим посмотрел мне в глаза, - что Петька Глаз знал, на что идет, и остался. Я тоже знал, на что иду… Извини Макс, но всего я сказать тебе не мог, а так хочется жить. Вадим встал и направился к лестнице. Я не в силах был что-то ему сказать, как же так, кто придумал эти правила, почему мой друг должен здесь умереть? Вопросы мыслями выскакивали из моей головы и безответными растворялись в прокуренной комнате.  Вадим спустился вниз. Это был какой-то страшный сон, так не должно быть, мы живем в двадцать первом веке, кто такой Ипполит, почему мне угрожают расправой? Но при всем этом я понимал – я жертва. Права голоса у меня нет. В преферанс редко играют парами, это не теннис. Видимо потому и были наши пары, чтобы игра не закончилась так скучно – обычным денежным проигрышем, должна быть некая зловещая изюминка. Вадим был сегодня немым помощником, он был моим пропуском на игру. Для него все закончилось. Я посмотрел в окно, все стояли внизу, курили. Ипполит, Петька Глаз, Тимофей, Павло. Победители. Они смеялись. Свора диких собак, они не спешили, они знали, что жертва загнана, нужно только немного подождать, и мясо будет готово. Фролыч держал в руках ружье, эмоций на его лице не было. Ему платят, он делает.

Что сказать? Мы даже не попрощались по-человечески. Вадим, Вадим, не так я представлял себе наше расставание. Удавка затянулась быстро, лишь сиплый шепот слетел с его губ и как-то хаотично задергались ноги. Хорошо, что освещение было ни  к чёрту,   я прошел на выход, стараясь не смотреть в его сторону. На секунду я задержался перед дверью, но так и не посмел посмотреть на него. Он был моим другом, и пусть он останется в моей памяти живым и веселым.

Все садились в машину. Джип был большим, и места хватило всем. Ипполит подошел ко мне:

- Извини Максим, это игра, я тоже, когда то сел первый раз за стол, но как видишь, это  приносит большие деньги. Мы довезем тебя до дороги, а там, на попутках доберешься. Не хочу, что бы ты место это запомнил, и людей сюда привел. Месть мне ни к чему. Садись.

            Мы ехали пыльными дорогами, по лесному бездорожью, но как только выехали на асфальт, Ипполит  повернулся ко мне и протянул конверт:

- Здесь должно хватить на такси. Езжай домой. Джип остановился. Я вышел. Ничего не понимая, я долго шел по дороге, даже не зная, в правильном ли направлении двигаюсь. Потом какая-то машина остановилась рядом, видимо я поднял руку, не помню. Я назвал адрес, уточнил город и протянул конверт. Водитель открыл его, присвистнул и положил во внутренний карман пиджака. Стоп. Внутренний карман пиджака. Мне же Вадим перед игрой передал какой-то конверт, я машинально сунул руку под пиджак. Конверт был на месте. Что там? Я в нетерпении разорвал его и извлек какие-то  документы. Пальцы не слушались, руки дрожали и водитель, взглянув в зеркало заднего вида, немного занервничал. Я приложил максимум усилий, что бы успокоится, сделал большой глоток воздуха и на пару секунд закрыл глаза. Открыл их и развернул один из документов, это была дарственная на квартиру. Вадим, Вадим, это твой прощальный подарок мне. Спасибо, друг, но это того не стоило.  

Другие произведения автора:

Любимая доченька болеет

Не лезь, если не просят

Человек с пластмассовым лицом