Игра в прятки

                 Автор выражает благодарность Ирине Самусенко, у которой позаимствовал идею этой сказки.

*** 

            Джон Вудворт, сын старого Сэма Вудворта, арендатора лорда Кэнингема, служил пастухом. Он пас овец на лугах огромного имения. Само оно располагалось милях в пяти к югу от нашего городка Батонгрейв.

            Так-то места тут тихие и спокойные, но как бы не совсем чистые,   если вы понимаете, что я хочу сказать. Вспомните хотя бы историю молодого Джона Мэлбриджа. Впрочем,  речь сейчас не о нём.

            Так вот Джону Вудворту в тот год как раз исполнилось четырнадцать лет, и он пас овец. Однажды вечером парнишка, как обычно, гнал отару с поля и вдруг увидел, что в траве что-то блестит. Нагнулся, а там серебряный соверен. Редкая удача!

            Джон был  честный малый, поэтому прежде чем нагнуться за находкой, внимательно посмотрел по сторонам: вдруг кто обронил, или лорд проверяет его честность. Но нет, вокруг не обнаружилось ни одного человека, только овцы и обе пастушьих собаки. Тогда Джон подобрал монету и хотел положить её в карман. Только не положил, поскольку сзади в его руку, как клещи, вцепились чьи-то крепкие пальцы. Джон обернулся, и увидел фею.

            Вы, наверно, решили, что фея — это благообразная старушка из сказки, которая помогает бедным сироткам или заколдовывает принцесс? Как бы ни так! Мальца схватило за руку самое настоящее фейри, волшебное существо с холмов. Да, оно выглядело как добрая бабушка, но ровно до тех пор, пока вы не посмотрите на него краем глаза, как бы вскользь. Только так, на границе зрения, можно увидеть истинный облик этих тварей, и, поверьте, он вас совсем не обрадует, скорее, наоборот. Вот и Джон, когда оглядывался, заметил оскаленную мордочку, костлявые лапки и косматое тельце, прикрытое странными лохмотьями. Длилось видение всего миг, а потом вновь обернулось довольно милой на вид пожилой дамой.

            - Ты что, паршивец, позарился на мои деньги? - Злобно спросило фейри, которое выглядело как леди.

            - Что Вы, госпожа, - промямлил Джон, - я искренне считал, что монета давно потеряна её владельцем.

            - Ага, бесхозное имущество? Ишь чего захотел! Это мой соверен. - Пролаяла старуха, всё так же вцепившись Джону в руку, однако не делая попыток отобрать деньги. - Но он может стать твоим,  - вдруг подобрела она, - если ты сыграешь со мной в одну интересную игру и сможешь выиграть.

            - В-в-в какую иг-г-гру? - Немного заикаясь от страха, спросил парень.

            - О, игра весьма простая. - Хихикнула старушка. - Называется прятки. Три дня подряд ты станешь от меня прятаться, а я тебя искать. Если хоть раз не найду, то деньги твои.

            - А если найдёте? - Поинтересовался немного успокоившийся Джон.

            - Если найду, ты станешь моим слугой. Надолго станешь, если не навсегда.

            - Но я и так служу лорду Кэнингему. - Джон кивком головы указал на отару овец и с удивлением заметил, что все они стоят к нему задом, а собак и след простыл.

            - Ничего, с лордом я вопрос улажу. - Снова захихикала старая карга. - Соглашайся, парень, выбора у тебя всё равно нет.

            - Я согласен. - Обречённо произнёс юный Вудворт.

            - Тогда запомни! - Сказала ведьма, - Согласно нашему уговору, каждый вечер, начиная с сегодняшнего, как только пригонишь отару в хлев, прячься и сиди там, где спрячешься, целый час. Если за это время я тебя не найду, считай, что ты выиграл. А теперь прощай. - И фейри исчезло. И соверен тоже исчез. И Джон понял, что нечистое существо его жестоко обмануло, если не сказать хуже. Однако договор, пусть и устный,  они уже заключили, и деваться ему было некуда.

            Загнав овец (собаки, кстати, тоже появились, только очень испуганные) и придя домой, Джон наскоро поужинал и, ничего не сказав родителям, пошёл прятаться. Он не придумал ничего лучше, чем залезть на большую яблоню, которая росла в саду возле их коттеджа, и затаился в ветвях.

            Не прошло и десяти минут, как зашуршали листья и рядом с парнем, проворно, как обезьяна, появилась фея. Будем для удобства и впредь так называть мерзкую тварь. Хотя,  повторяю, это была не настоящая фея, а только её видимость.

            - Хорошая попытка, мой милый. Из тебя выйдет толк. А бестолочь останется. - Засмеялась старая карга, хлопнула его лапкой по плечу и исчезла, будто в воздухе растворилась.

            Что оставалось делать Джону? Он слез с дерева и пошёл в дом спать. Всю ночь его мучили кошмары, а чуть свет, совершенно не выспавшись, он пришёл в имение и, как всегда, погнал овец на луг.

            День прошёл на удивление спокойно, парню даже удалось немного подремать в тени ракиты на берегу ручья. В дрёме на ум ему пришла, как он решил, неплохая идея.

            Вечером, покончив с делами, Джон, поминутно оглядываясь, не следит ли кто за ним, пришёл на берег заросшего осокой и камышом пруда. Перочинным ножом он срезал сухую камышинку, взял её в рот и, не раздеваясь, влез в воду. Через несколько шагов она скрыла парня с головой. Только камышинка, как трубка, торчала над поверхностью. Через неё он дышал и очень надеялся, что не оставил следов на берегу.

            Медленно тянулись минуты. В ногу, там, где задрались брюки, похоже впилась пиявка. Дышалось с трудом. Одной рукой пришлось зажимать нос, чтобы в него не попала вода, а другой держаться за корни растений, чтобы тело не попыталось всплыть.

            Прошло, наверно, четверть часа. Вдруг Джон почувствовал, что не может дышать. Воздух через камышинку больше не проходил. Холодея от самых мрачных предчувствий, он вынырнул и, конечно же, увидел на берегу пруда фею.

            - Ты не перестаёшь удивлять меня, мальчик. - Ощерила она пасть в редкозубой ухмылке. - До такого не каждый додумается. Только учти, у тебя осталась всего одна попытка.

            Рука феи стала будто резиновая и, вытянувшись на целых три ярда, похлопала его по плечу. Тогда Джон понял, как мерзкая ведьма умудрилась заткнуть его трубку, не замочив в воде даже край подола своего пышного платья.

            - До завтра. - Усмехнулась фея и с быстротой молнии пропала с глаз долой.

            Джон, понурившись, отправился домой сушиться.        

            Отец, наконец-то, заметил его понурый вид и поинтересовался у сына, что случилось. Не потерялась ли господская овца, или ещё чего хуже приключилось?

            Тогда Джон, едва не рыдая, рассказал старику все свои злоключения.

            - Матери только не говори, волноваться будет. - Ласково похлопал сына по спине старый Сэм. - Давай сделаем так: завтра, как пригонишь овец, беги что есть духу в Батонгрейв и прячься в церкви. Думаю, в святом месте фейри тебя не достанет.

            - Спасибо, отец. - Искренне поблагодарил отца наивный Джон и пошёл спать.

            На следующий вечер, едва загнав овец в стойло, парень во все лопатки припустил в Батонгрейв. Пять миль — это не шутка, однако гогда на кону твоя свобода, а то и жизнь,  можно расстараться.

            Побив все рекорды, Джон за полтора часа прибежал в город и пулей влетел в храм, успев до его закрытия. Служка, который уже гремел ключами, неодобрительно посмотрел на припозднившегося прихожанина, но ничего не сказал.

            Парень сел на скамью перед алтарём и сделал вид, что усердно молится, или, может быть, и правда молился об избавлении от приставшей к нему феи, как знать? Так он сидел несколько минут, а когда служка отвлёкся, упал на пол и спрятался за кафедрой.

            Служитель храма, когда снова посмотрел в сторону алтаря и не увидел там Джона, решил, что тот ушёл, после чего с чистым сердцем покинул храм, заперев его дверь на замок. Сердце самого Джона стало биться немного спокойнее. В церкви, за запертой дверью, он уже не так боялся фею.

            Солнце между тем садилось и его лучи, проходя сквозь витражи окон, окрасили стены в причудливые цвета. Так прошло, наверно, минут пятьдесят. У Джона в душе крепла надежда, что он выиграет этот последний раунд игры в прятки. Но когда условленный час был на исходе, запертую дверь сотряс мощный удар и из-за неё послышался злой голос феи:

            - Джон, Джон Вудворт! Я знаю, что ты там, внутри. Я нашла тебя. Выходи, негодяй, и прими свою судьбу.

            - Ни за что. - Вполголоса ответил  Джон, но фея услышала его и прошипела:

            - Ты проиграл. Выходи.

            - Не выйду. - Ответил парень. - Пусть ты меня и нашла, а достать тут не сможешь. Не надо мне твой соверен, только отстань от меня. Сгинь, пропади пропадом.

            - Нет, ты проиграл! - Злобно прорычала фея. – Проиграл, и мы ещё встретимся. Я заставлю тебя выполнить наш уговор! - Дверь сотряс страшной силы удар, и всё стихло.

            Джон, не зная, что ему и думать, свернулся калачиком в углу возле дверей и проспал тревожным сном до самой заутрени.

            Проснулся он от звука отпираемого замка, вскочил и спрятался за колонной. Потом осторожно вышел, смешался с прихожанами и при первой же возможности выскочил на улицу. От работы на лорда его ведь никто не освобождал.

            Джон успел к своим овцам вовремя. Он выгнал отару на луг и спокойно провёл весь день. И следующий день. И неделю, и целый месяц. Ни фея, ни другие фэйри его больше не беспокоили.

            Иногда дома парень обменивался  взглядом с отцом и они понимающе подмигивали друг другу, радуясь, что всё обошлось. Вот только оба они сильно ошибались. Фэйри очень злопамятны, и если уж прицепились к человеку, то ни за что просто так не оставят его в покое.

            В начале августа Джон, как обычно, пас овец лорда на дальнем лугу. Собак разморило, и они спали в тени, высунув длинные языки. Овцы, против своего обыкновения, не старались разбрестись по сторонам. Разве что одна из них вдруг надумала отбиться от своих товарок и направилась к дальнему холму.

            Джон, пожалев собак, решил сам вернуть беглянку и бодро пошёл за ней следом. Возле самого холма он догнал овцу и, развернув, лёгким пинком отправил обратно. Тут сзади послышался какой-то шум. Обернувшись, Джон увидел, что холм раскрывается.

            Про этот холм вообще говорят разное. Якобы на нём в давние времена стояло римское укрепление. Или что в нём хоронили своих мертвецов кельты. А покойный учитель Малькольм Грейвс вообще утверждал, что это курган норманнов. Думаю, что все они ошибались, поскольку именно в этом холме таился один из входов в мир фэйри. Только не спрашивайте меня, как раскрылся холм: как люк, как дверь или как створки купола телескопа, каковой я однажды видел в Гринвиче. Холм раскрылся и всё тут. Из него выскочила та самая фея и, схватив Джона, без слов утащила его внутрь. Холму же ничего не оставалось делать, как снова закрыться. Так и пропал Джон Вудворт.

            Разумеется, пропажа обнаружилась тем же вечером, когда овец никто не пригнал с пастбища. Случился большой переполох. Сам сэр Кэнингем прибыл на луг. Констебль приехал из города. На другой день местность прочесали жители деревни с собаками. Разумеется, они ничего не нашли. Никаких следов. Парень как в воду канул. Во всяком случае, его следы пропали возле холма и больше не появлялись.

            В деревне, да и у нас в Батонгрейве много потом судачили по этому поводу, да что толку... Был человек, и не стало человека. Родители разве что его опечалились, но не очень сильно. Трудно печалиться, когда у них осталось ещё шестеро детей. К тому же, тело ведь не нашли. Значит, оставалась надежда, что парень жив и, даст Бог, ещё отыщется.

            С тех пор прошёл год, другой, третий. Люди понемногу стали забывать, что был такой Джон Вудворт, и уже не надеялись, что он отыщется, живой или мёртвый. Так минуло почти десять лет.  И вдруг Джон вернулся.

            Он пришёл в родительский дом рано утром второго мая, худой, измученный, в драной одежде и, что удивительно, почти такой же юный, каким исчез. Будто и не прошли для него все эти годы.

            Переполох случился едва ли не больший, чем при исчезновении нашего героя. Всяк норовил расспросить его, где он пропадал, что делал, и почему так хорошо сохранился. Вот только Джон отвечал односложно или не отвечал вовсе, что только множило слухи и домыслы.

            Весть о возвращении парня, разумеется, быстро дошла до лорда Кэнингема. Он вызвал Джона к себе и допросил в присутствии констебля. После этой беседы лорд нанял людей и они срыли злосчастный холм до основания. Как ни странно, внутри не нашлось ничего. Вообще ничего, если не считать крупного камня, похожего на раковину улитки. Его, на всякий случай, разбили на части.

            Большой огласки делу не придавали. Джон остался жить в деревне, однако пасти овец больше не мог. Он стал бояться холмов, а они у нас тут повсюду. Так что вскоре молодой Вудворт покинул родные края. Говорят, что он перебрался в Глазго и устроился работать на судоверфь. Наверно решил, что возле моря фэйри не водятся. Ещё был слух, что он так наловчился составлять договора, что в них самый изощрённый крючкотвор не найдёт ни одной лазейки. Вроде бы его один нотариус звал к себе в помощники. Возможно, что и так. Я ведь всегда говорил, что общение с фэйри никому даром не проходит.

            На прошлое рождество я поставил выпивку констеблю и он, сразу подобрев, по секрету пересказал мне то, что Джон поведал им с сэром Кэнингемом. По его словам дело было так: оказавшись внутри холма, Джон увидел какие-то ходы, освещённые гнилушками. В один из них фея и завела его. У неё там было как бы жилище, в этой самой норе.

            Против своей воли Джону пришлось служить фее, ведь выбраться из холма он никак не мог.  В холме, кстати, она постоянно пребывала в своём истинном облике, не маскируясь под пожилую леди. Фея заставляла парня ухаживать за какими-то уродливыми детьми, собирать слизней, жуков и лягушек, а так же бегать с поручениями к другим фэйри, коих в холме обитало великое множество. Ещё он готовил своей хозяйке еду из таких продуктов, которые здесь лучше не называть, чистил гнусные нужники, убирал то, что называлось домом его хозяйки и иными способами прислуживал ей. Питаться же ему приходилось всякой гадостью, а спал он в тесном земляном закутке.

            Через некоторое время у фэйри случился большой праздник. Большинство из них, нарядившись, покинули холм. Один из детей, за которыми ухаживал Джон, попросил отвести его на праздник тоже, хотя хозяйка строго запретила это делать. Но Джон, успевший привязаться к уродливому малышу, всё же решился. Маленький фэйри показал человеку выход из холма и объяснил, как его открыть, поскольку сам не мог этого сделать. Детёныш взбежал на холм, где горел костёр и плясали взрослые фэйри. Джон, оказавшись на свободе, воспользовался случаем и сбежал. Он был твёрдо убеждён, что пробыл в холме не более двух недель, и испытал настоящее потрясение, узнав, что в нашем мире прошло целых десять лет! Не зря, выходит, в сказках говорят, что время у нас и в волшебном мире течёт по-разному.

Другие произведения автора:

В город Солнца и обратно.

Об ухудшении нравов в России

Прививка