Новые
МенюОтверженный
21 февраля 2019 — Vаlery
Уважаемые гости, настоятельно рекомендую перед чтением включать
сопроводительную мелодию. Поверьте,
такое чтение расширит эмоциональный фон и поможет понять идею автора,
её глубину.
...Не собирайте себе сокровищ на земле,
где моль и ржа истребляют
и где воры подкопывают и крадут;
Но собирайте себе сокровища на небе,
где ни моль, ни ржа не истребляет
и где воры не подкопывают и не крадут;
Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.
Светильник для тела есть око.
Итак, если око твое будет чисто,
то все тело твое будет светло;
Если же око твое будет худо,
то все тело твое будет темно.
Итак, если свет, который в тебе, тьма,
то какова же тьма?
где моль и ржа истребляют
и где воры подкопывают и крадут;
Но собирайте себе сокровища на небе,
где ни моль, ни ржа не истребляет
и где воры не подкопывают и не крадут;
Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.
Светильник для тела есть око.
Итак, если око твое будет чисто,
то все тело твое будет светло;
Если же око твое будет худо,
то все тело твое будет темно.
Итак, если свет, который в тебе, тьма,
то какова же тьма?
(Евангелие от Матфея 6:19-23)
***
***
ГЛАВНОЕ, чтобы было сухо и тепло.
Посёлок, затерянный в степи.
Зима.
Смеркается рано.
Смеркается рано.
Вечер.
Некстати разыгрался буран, а мы в гости собрались к родителям отца, к моим дедушке и бабушке...
Ничего, что буран — пробьёмся!
Меня укутали в тёплое одеяло.
Главное — семья.
Мы вместе — отец, мать и я.
Мне четыре-пять месяцев отроду.
Родители молодые, крепкие, сильные.
Отец зашагал по снежному бездорожью, пробивая тропинку, а мать — след-в-след.
Буран лютовал.
Идти приходится по степи, потому что другой дороги нет. Тут — отшиб, а нам надо было на край села.
Снега много, сугробы кругом.
Идём...
Отец — впереди, мать со мной на руках — позади.
Главное — не сбиться с пути в буран.
И то, что мать устала нести меня, укутанного в ватное одеяло, — тоже главное.
Устала мать — это даже главней.
А отец буксует впереди и протаптывает дорогу, потому что в гости идти к родителям — это главное для него сейчас, там ждут.
Но мать устала, а отец не берёт меня, потому что главное для него — это пробить тропу в сугробах.
Степь кругом, бездорожье.
Надо идти.
Некстати разыгрался буран, а мы в гости собрались к родителям отца, к моим дедушке и бабушке...
Ничего, что буран — пробьёмся!
Меня укутали в тёплое одеяло.
Главное — семья.
Мы вместе — отец, мать и я.
Мне четыре-пять месяцев отроду.
Родители молодые, крепкие, сильные.
Отец зашагал по снежному бездорожью, пробивая тропинку, а мать — след-в-след.
Буран лютовал.
Идти приходится по степи, потому что другой дороги нет. Тут — отшиб, а нам надо было на край села.
Снега много, сугробы кругом.
Идём...
Отец — впереди, мать со мной на руках — позади.
Главное — не сбиться с пути в буран.
И то, что мать устала нести меня, укутанного в ватное одеяло, — тоже главное.
Устала мать — это даже главней.
А отец буксует впереди и протаптывает дорогу, потому что в гости идти к родителям — это главное для него сейчас, там ждут.
Но мать устала, а отец не берёт меня, потому что главное для него — это пробить тропу в сугробах.
Степь кругом, бездорожье.
Надо идти.
А кругом ветер и буран.
Самое главное ещё впереди.
ВОТ ОНО!!!
Мать устала шагать с ребёнком своим.
Мать злится на отца, который идёт впереди, пробивая дорогу, а на её просьбы взять сына к себе — молчок. Потому что главное — дорога.
Терпение у матери кончается и это для неё сейчас главное.
Она бросает своё дитя...
Или кладёт аккуратно?
Что тут главное: аккуратно кладёт или бросает?
Главное, что я остаюсь один...
А кругом степь, зима, ночь, сугробы, буран, и мать уходит вслед за отцом — это главное!
И всё же, главное было тогда, когда я лежал на снегу, в буран, ночью, это — удаляющиеся силуэты отца и матери...
Главное, что они шли не ко мне, а уходили от меня.
Вот что главное!
Они делали то, что для них являлось главным.
Главное для отца — пробить путь-дорогу, он шёл себе и шёл; главное для матери — отдохнуть от меня, она устала.
Самое главное ещё впереди.
ВОТ ОНО!!!
Мать устала шагать с ребёнком своим.
Мать злится на отца, который идёт впереди, пробивая дорогу, а на её просьбы взять сына к себе — молчок. Потому что главное — дорога.
Терпение у матери кончается и это для неё сейчас главное.
Она бросает своё дитя...
Или кладёт аккуратно?
Что тут главное: аккуратно кладёт или бросает?
Главное, что я остаюсь один...
А кругом степь, зима, ночь, сугробы, буран, и мать уходит вслед за отцом — это главное!
И всё же, главное было тогда, когда я лежал на снегу, в буран, ночью, это — удаляющиеся силуэты отца и матери...
Главное, что они шли не ко мне, а уходили от меня.
Вот что главное!
Они делали то, что для них являлось главным.
Главное для отца — пробить путь-дорогу, он шёл себе и шёл; главное для матери — отдохнуть от меня, она устала.
Они шагали в гости...
Главное, что они уходили, а я лежал на снегу.
А может я просто спал и мне было сухо и тепло в ватном одеяле и это — главное?
А буран?
Буран, конечно же, главное.
Но ведь мать положила меня, наверное, по ветру, чтобы не задувал буран в лицо, чтобы не захлебнулся я, ведь буран — это не просто ветерок.
Главное, что мать думала обо мне, она заботливо положила меня-ребёнка по ветру.
Главное, что заботливо.
Или нет?
Или бросила, потому что злилась на отца?
Злилась и не думала обо мне — вот оно, главное!
Главное, что они уходили, а я лежал на снегу.
А может я просто спал и мне было сухо и тепло в ватном одеяле и это — главное?
А буран?
Буран, конечно же, главное.
Но ведь мать положила меня, наверное, по ветру, чтобы не задувал буран в лицо, чтобы не захлебнулся я, ведь буран — это не просто ветерок.
Главное, что мать думала обо мне, она заботливо положила меня-ребёнка по ветру.
Главное, что заботливо.
Или нет?
Или бросила, потому что злилась на отца?
Злилась и не думала обо мне — вот оно, главное!
А буран кружил, поднимал уголок одеяла и сыпал снегом — ему не было ни до кого дела.
И
ещё есть главное.
Спустя время (сколько? а я не знаю!), когда мать
догнала отца, тот заметил, что меня нет у неё на руках. Главное —
заметил!
Главное, что отец вернулся и подобрал меня.
И главное, что
рассказал много раз об этом случае, чтобы сохранить во мне навсегда. Я
не мог знать про этот ужас, я был маленьким, но мне о нём
напоминали. Тщательно. И мне пришлось запомнить. Главное, что я это
почувствовал, прочувствовал. А потом стал осознавать, понимать,
принимать и не забывать.
И это — главное.
ГЛАВНОЕ...
Время — вот что главное!
Тот я... я, который лежал на снегу...
Смотрю сейчас на того себя, каким был мгновение назад, мгновение в десятки лет, и не узнаю́: неужели это в самом деле я?!
Я.
Я это!
Я же его чувствую ещё...
Я вижу, как у него подрагивают руки.
Я вижу Его — Себя.
И вижу снег вокруг...
И буран вижу...
Вижу...
Словно грани времени мелькают, сверкают...
Потом исчезают и снова смотрят на меня зеркальными глазами — бесконечностью моих лиц.
Кино какое-то.
Вечное и Главное...
А может нет никакой вечности? Есть только оно — ГЛАВНОЕ...
Один-на-один с бураном, с зимой, с ночью...
Тот я... я, который лежал на снегу...
Смотрю сейчас на того себя, каким был мгновение назад, мгновение в десятки лет, и не узнаю́: неужели это в самом деле я?!
Я.
Я это!
Я же его чувствую ещё...
Я вижу, как у него подрагивают руки.
Я вижу Его — Себя.
И вижу снег вокруг...
И буран вижу...
Вижу...
Словно грани времени мелькают, сверкают...
Потом исчезают и снова смотрят на меня зеркальными глазами — бесконечностью моих лиц.
Кино какое-то.
Вечное и Главное...
А может нет никакой вечности? Есть только оно — ГЛАВНОЕ...
***
ГЛАВНОЕ — это финал
Главное, уткнуться лицом в мокрую подушку и стискивая бешено зубы, захлебнуться от рыданий, чтобы по сердцу разлилась боль. И чтобы боль была нестерпимой!
ГЛАВНОЕ — это финал
Главное, уткнуться лицом в мокрую подушку и стискивая бешено зубы, захлебнуться от рыданий, чтобы по сердцу разлилась боль. И чтобы боль была нестерпимой!
Боль — это главное.
Разве я о главном писал всё это время? А ведь главное не происходило.
Главным должен быть ВОЛК.
Да, ВОЛК!
Разве я о главном писал всё это время? А ведь главное не происходило.
Главным должен быть ВОЛК.
Да, ВОЛК!
Волки.
Звери.
Их в степи множество.
А зимой им холодно и они голодные.
Волков часто наблюдали в те годы и не только на окраине села.
А жили мы на отшибе, отдельно.
И главное, всё должно было случиться по-другому...
Их в степи множество.
А зимой им холодно и они голодные.
Волков часто наблюдали в те годы и не только на окраине села.
А жили мы на отшибе, отдельно.
И главное, всё должно было случиться по-другому...
Степь кругом.
Это — главное.
Ветер и буран...
Мать бросает меня на снег и я остаюсь один...
Это — главное.
Ветер и буран...
Мать бросает меня на снег и я остаюсь один...
Один-на-один с бураном, с зимой, с ночью...
С МИРОМ.
Такой маленький, беспомощный с таким огромным, бескрайним миром.
А мать уходит вслед за отцом.
Я в одеяле ватном, но мне всего 4-5 месяцев.
Такой маленький, беспомощный с таким огромным, бескрайним миром.
А мать уходит вслед за отцом.
Я в одеяле ватном, но мне всего 4-5 месяцев.
Грудничок.
На снегу.
А кругом буран.
Ночь.
Мать бросила меня, совсем не думая обо мне, а только распаляясь от злости на отца...
Спустя время, мать догнала своего мужа и тот заметил, что меня нет у неё на руках — маршировала его жена без «заветного» свёртка.
Главное, что он вернулся и...
...и заметил, как несколько голодных волков разрывают ватное одеяло...
Он увидел волка-вожака, как тот когтистой лапой вспорол мне-ребёнку живот. Он увидел, как три отставших волка накинулись на меня-жертву. Все четверо раздирали моё, дрыгавшее в агонии ногами, маленькое тело... Из меня тянули сизые кишки... Звери рычали...
Спустя время, мать догнала своего мужа и тот заметил, что меня нет у неё на руках — маршировала его жена без «заветного» свёртка.
Главное, что он вернулся и...
...и заметил, как несколько голодных волков разрывают ватное одеяло...
Он увидел волка-вожака, как тот когтистой лапой вспорол мне-ребёнку живот. Он увидел, как три отставших волка накинулись на меня-жертву. Все четверо раздирали моё, дрыгавшее в агонии ногами, маленькое тело... Из меня тянули сизые кишки... Звери рычали...
Отец пытался подойти, но вожак
злобно сверкнул огненными жёлтыми
глазами и отец замер.
Всё произошло быстро, просто и страшно.
Было похоже на страшный сон.
Главное, отец стоял в оцепенении и растерянно смотрел на жадное, торопливое, звериное пиршество.
Было похоже на страшный сон.
Главное, отец стоял в оцепенении и растерянно смотрел на жадное, торопливое, звериное пиршество.
Отец заорал что было силы и кинулся к
волкам. Мать бежала следом. Главное, что усталость у неё как рукой
сняло.
Волки лениво, безбоязненно отбежали на несколько шагов и
остановились, облизывая старательно свои окровавленные морды. Главное,
что до людей им не было никакого дела.
Главное, вожак слышал вой, крик,
рёв двух людей, мужчины и женщины, отца и матери, но не двинулся с
места...
СТОП-КАДР!!!
СТОП-КАДР!!!
Снято.
Волк стал главным.
Этот ВОЛК мне приснился однажды.
Волк стал главным.
Этот ВОЛК мне приснился однажды.
Да. Мне было то ли три, то ли
четыре, а может и два года. Я проснулся и испуганно заплакал.
Мне приснился ВОЛК, который заглядывал в окно.
В окно домика на отшибе.
Я там жил.
Голова у него была огромной.
Мне приснился ВОЛК, который заглядывал в окно.
В окно домика на отшибе.
Я там жил.
Голова у него была огромной.
.
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0300340 от 21 февраля 2019 в 21:17
Рег.№ 0300340 от 21 февраля 2019 в 21:17
Другие произведения автора:
Рейтинг: 0Голосов: 0359 просмотров
Нет комментариев. Ваш будет первым!
