…Я блуждал в искусственной чаще
и открыл лазоревый грот…
Неужели я настоящий
и действительно смерть придёт?
О.Э. Мандельштам, 1911
Горит застенчивый восток.
Вскипает кровь и человечность.
Так тянет жить, что поперёк
встаёт обещанная Вечность.
Где жемчуга воскресных рос
и восхитительные грозы
даются свыше без угроз, -
само бессмертье под угрозой…
Мне серый облик мостовой
и строгий тон домов окрестных
запоминаются строфой,
как детский лепет интересный,
как неизбежности мотив,
как мелос вдумчивого Данте, -
домов немые секунданты
надёжно встали позади.
А дней прозрачных череда
пройдёт, не спрашивая, мимо,
лишь опуская иногда
стопу на час необходимый
в немытый будничный настил
шероховатых предписаний, -
корил ли ты, благословил
последний вдох под небесами.
За торжествующими даль,
за побеждающими – время.
И бьётся прошлого хрусталь,
стирает будущего кремний.
Всепоглощающая грусть
в разоблачительных утехах
предназначает человека
к витой изящности искусств.
Проникновенные слова,
и понимающие лица.
Дворы столичные сперва,
подворья тёплые провинций.
Над колокольнями стрижи,
а над уставами – скрижали
и Бог Любви, что нам вершит,
но лезть к Нему не разрешали…
Здесь полуночною порой
склоняет к путнику влюблённо
берёзка с белою корой
главу на гати полутёмной.
Вдали деревни огоньки,
и бродит эхо драк собачьих.
Ночные запахи тонки,
но ничего уже не значат…
Прикосновения нежны,
недоумённы восклицанья.
Разливы неги всполошит,
играя, звёздное мерцанье.
Но в предрассветной глубине
возникнет заревом жар-птица,
и шторы съёжатся в окне,
боясь пред ней испепелиться.
На подоконнике браслет
иссиня-чёрной тенью брызнет
на златотканый чистый свет,
на тишину, на чьи-то жизни.
В прощальном всплеске белизны
уста сольются и отпрянут,
пробуждены к разлуке рано,
приходом дня потрясены…
Здесь мира праведная боль
в шкале отчаянья всё выше,
и после маленькой второй
от нас добра никто не слышит.
В букете кухонных дымов
всего приятней сигаретный –
дым исчезающих миров
и рок десницы безответной.
На вседозволенной траве
пласты лесного терракота.
Кто не был прав и кто правей –
один вопрос, одна забота,
одно занятье пустомель.
В часы чаёв и омовений
идёт негласная дуэль
за честь просаженных мгновений…
Спасённый амфорой стиха
от помраченья нестиховий
глядит на синие верха,
в долины облачных верховий.
Он, может быть, ещё живой.
Его глаза дождю открыты
и тёплой осени ржаной,
и разрешительной молитве…
А на восточной стороне,
где над Невой Ростральных пламя,
где довелось родиться мне,
где я расстреляна годами,
ещё стоят мои дома,
моих осечек секунданты.
Они совсем не виноваты,
я их назначила – сама!
Другие произведения автора:
Надежда
Что ж ты, туча стопудовая
ГЛАГОЛ
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
