1
Я в пустынном месте нашел мираж.
Он мне льстил и клялся, что правда в нем.
Разве правду в сердце своем предашь?
С той поры мираж превратился в дом.
Он смолол не годы – растер века
челюстями медленных жерновов.
Мне за верность платой была тоска,
чехарда зеркальных миражных снов.
Я бегу в пески; караван готов.
Я глупец!.. И пусть заберет назад
золотую пыль своих куполов,
что пускал он всем свысока в глаза!
2
Там любили книгу и алкоголь,
наравне – фантазию, вахтпарад.
Там приставлен к каждому был конвой,
и в конвой был каждый с пеленок взят.
О военной доблести толки шли.
Нападать учили исподтишка
на соседей слабых из той земли,
с кем мираж не в контрах еще пока.
Оплавлялись лица в шандалах плеч,
цепенела обувь – огарки рот,
разбухала тестом шалавым речь,
был дешевле хлеба голодный рот.
3
Что умно – что глупо: чаши весов
на одной прямой застревали здесь.
Не имели смысла стрелки часов:
вырождалось время в мутную взвесь.
Зиккуратов ярусы гнали ввысь,
чтобы Кормчий мог в правоте своей,
как стрелу, оттуда направить мысль,
и не тесно было под солнцем ей.
А когда в барханах медных шпион
находил оазис – туда мираж
направлялся и, топоча, как слон,
засыпал родник, причитая: «Наш!».
4
Словно Савл, что Ягве присягу дал
и от верности отрицал Христа,
я со многими под гипноз попал
миража, чья формула непроста.
Так любовь без отклика иногда
возвышает нас и плоды добра,
принесенные втайне – примерно, да…
Отрезвленья дальше грядет пора!
Ибо лишь похоже, но центр смещен,
и подлог, и подлость – и хлещет кнут
по наивной роже, и мерзок он,
и его вкусившие вон бегут!
5
Эрос жути и раболепства там
выступал, как будто на коже соль.
Поколенья шли по чужим стопам,
у гнилых глаголей гуляла голь.
Обоюдоострым был стыд и страх:
властелин во всем походил на сброд,
и земле огромной огромный крах
вечно чудился и пустой живот.
Красоту миража самум готов
был в любой момент в свой бурун всосать
вместе с басом сытых колоколов,
потому молились со словом «мать»…
6
Я в пустынном месте расстался с ним.
Все равно теперь мне: туда – сюда.
Только не обратно, где гарь и дым
от того, что дорого навсегда.
Мне теперь в небесный Иерусалим
с ярлычком на клади: «Jesus Christ».
Дай Бог счастья мне и моим родным,
и тому, кто не ненавидит нас.
И – здоровья прочим. Мираж хорош,
но жестоки гребни его вершин.
Их достигнув, лучшее отпоешь,
что носил в себе. Призрак, сгинь! Аминь.
24 – 25.02.2015.
Другие произведения автора:
Подземные рынки
Дом в разрезе
Поезда Цыбульского, корабли Габена...
Новые
Меню
