Она жила скорее вопреки -
Ободранная, с некрасивой плешью.
Таких зовут обычно "чужаки",
Воспользовались ей, как будто вещью.
А ведь когда-то был уютный дом,
Своя подстилка, миска с теплой кашей,
Теперь казалось всё далёким сном,
А день грядущий как обычно страшным.
Её забыли и смогли передать,
Вздохнула горько, прикрываясь лапой.
Она могла бы многое отдать,
За тихий вечер под неяркой лампой.
Чтобы хозяин ухо почесал,
Хозяйка снова улыбнулась мило.
Но жизни той конец, увы, настал
Какой-то странный, глупый, некрасивый.
Там был развод, и крики, и враньё,
Ушёл хозяин, громко хлопнув дверью.
И стало им совсем не до неё.
Она с тех пор совсем в людей не верит.
Теперь подвал и теплая труба
Её зимой спасают от мороза.
Но надо жить, такая уж судьба.
И потекли по морде горько слезы.
Но в эту ночь ей было не до сна,
Сама не знала, в чём тому причина.
Стоял апрель. Холодная весна.
Брела во двор и встретила мужчину.
Едва дышал, не протянув руки,
И прислонившись к каменной опоре,
Он прошептал собаке: "Помоги....
Ведь ни к чему моим такое горе..."
И в тот же миг залаяла она,
Чтобы было силы, темень разрывая.
И вскоре свет полился из окна
И потянулись жители, зевая.
Один уже бригаду вызывал,
На том конце записывали адрес.
Ну а она, вернувшись в свой подвал,
Как будто даже испытала радость.
Прошло семь дней... Всё шло своим путём,
Но вдруг в подвал влетел бегом мальчишка.
И сразу к ней. Так ласково: "Пойдем!..."
Он был того спасённого сынишкой.
Вновь обрела забытую семью,
Но только ту, что никогда не бросит.
Кусок ей лучший самый отдают,
Хотя она об этом и не просит.
Так и живут в гармонии, любви
Собака, мальчик, его мама с папой.
Проводят часто вечера свои
Тихонько в свете приглушенной лампы.
Другие произведения автора:
Жизнь отнюдь не игрушка, убеждаюсь с годами...
Сильной быть не запретишь...
29 марта 2010 года. Теракт в Московском метрополитене.
Новые
Меню
