Вот сорок третий год
закончил бег,
Сорок четвертый взял свои
начала.
Уж чем там отличился
человек –
Не знаю, может рана
подгадала,
Иль повезло солдату в
кой-то век.
Но, как бы ни случилось,
а отец
Тот год встречал в Москве
с семьей своею.
Какой определен ему конец
Солдат не знает, тем
сердца скорее
Стучали у двоих – приди
малец!
Три дня, две ночи, а
потом в окоп.
Обычная солдатская
работа,
Жена и дочки не боялись,
чтоб,
Врага от дома гнать ведь
должен кто-то,
Штыком и кулаком, иль
пулей в лоб.
Вернулся к ратному труду
солдат
Не ведая о сыне, но
мечтами,
Надеждой полон. Свой
посильный вклад
Он внес, а далее жене и
маме
Растить посев, а он
хранить их рад.
Что отпуск свой провел с
женой не зря,
Солдат узнал весной.
Тогда природа
Вдруг шевельнулась севом
января.
Решила мама, пусть война,
невзгода –
Мир расцветет с приходом
октября.
И он пришел, октябрь, а с
ним и я,
Явился парнем крепким и
горластым.
Еще печалью полнилась
земля…
Я горло драл осенним днем
ненастным…
А мама улыбалась, говоря:
Кричи-кричи, не умолкай
сынок,
Пусть голос перекроет
битвы звуки.
От дома папка твой пока
далек,
Еще не скоро он протянет
руки
К тебе крикун, расти – да
минет срок.
Вот я и рос врагу наперекор,
Отцу и маме радость и
надежда.
Уж в августе пошел, был
шагом скор,
Смышлен, умен – не так
себе невежда.
Внимательно всех слушал
разговор.
Когда в сорок седьмом
пришел отец
Я много уж познал в делах
житейских.
Хоть, не о том бы должен
знать малец,
Не о проблемах тыла, и
армейских…
Мне б в сказку – и
счастливый чтоб конец.
Ну, сказкой не назвать,
но и роптать,
Когда страна войной
переболела…
Когда минуло время
бедовать…
Когда улыбка, пусть еще
не смело –
Цветет!.. долой привычку
горевать.
Вот и отец, израненный
солдат
Пришел живой, а мне так,
просто дядя.
Я долго привыкал, хоть
был и рад…
Я прятал взгляд, в глаза
сиротам глядя…
Казалось – сам был в
чем-то виноват.
А мама расцвела как маков
цвет,
Не все солдатки мужиков
дождались.
Товарки-вдовы зыркали
вослед…
Их дети от обиды
задирались…
А я стеснялся им давать
ответ.
И был-то невелик, но
понимал,
Какою мерой им хлебнуть
придется.
Меня отец на плечи
поднимал,
А сироте немного
достается
От жизни ласк – тогда уже
познал.
Скопила память встречи
многих лет.
Мне детских глаз виденье
неизбывно
Шинель любую провожавших
вслед.
Другие произведения автора:
Сороковых не помню...
Когда конвойный пес оскалит пасть...
Монисты грез на грудь повесит осень...
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
