Социальный лифт

Был когда-то ещё в доисламской Персии шах по имени Ага Мохаммад Хан. Он имел большое войско, трёх жён, кучу наложниц, шикарный дворец и тысячи слуг.

            Вот как-то раз в честь религиозного праздника, который тогда случился у них в Персии, этот самый Хан устроил пир, приём иностранных послов, чествование героев очередной войны и народные гуляния. В пиршественном зале шикарного дворца накрыли огромный стол, за которым расселось множество гостей. Все они ели, пили и веселились, да так, что слуги сбились с ног, поднося яства и напитки.

            Работа по обслуживанию кучи захмелевших едоков, надо сказать, та ещё каторга, поэтому слуги между делом не забывали и себя. Дабы скрасить свой труд в выходной, да ещё и праздничный день, многие, если не все из них, старательно подъедали и допивали за гостями. А почему бы и нет, если многие блюда приходилось относить обратно на кухню почти нетронутыми? Обычная практика среди слуг во все времена.

            Среди прочих древних официантов служили два приятеля. Одного из них звали Селлах аль Мумир, а другого Гасан Фаркул. Молодые люди считали, что им несказанно повезло. Они совсем недавно в поисках лучшей доли прибыли в столицу из деревни, расположенной в глухой провинции, и вот уже, по протекции неизвестного доброхота, встретившегося им как-то на улице, прислуживают за царским столом, а вместо привычных лохмотьев красуются в праздничных одеждах.

            - Классно мы устроились! - Кричал Селлах Гасану, меняя блюдо у министра царского двора.

            - Ещё бы не классно! - Громко соглашался с ним Гасан, подливая вино в кубок главного военачальника. - Пусть благословят боги нашего тайного благодетеля!

            Так-то бы они могли и не кричать, но, сами понимаете, во-первых, на пиру всегда шумно, а во-вторых, деревенская непосредственность, плюс опьянение не только собственным успехом, но и халявным алкоголем. В общем, приятелям от восторга полностью снесло крышу, и они попросту забыли, где находятся и чем занимаются.

            Гости, конечно, делали шумной парочке замечания и даже выговоры, но как бы не совсем серьёзно, праздник всё-таки, пусть и слуги немного расслабятся. Тем более что, несмотря на громкие крики и не совсем твёрдую походку, парни пока что исправно выполняли свои обязанности. 

            И вот повара отдали Гасану и Селлаху огромный поднос, на котором лежал целый баран, зажаренный на вертеле, украшенный зеленью и обложенный гарниром. Блюдо следовало подать самому правителю, шаху Ага Мохаммад Хану.

            Молодые слуги, бывшие уже сильно навеселе, схватили поднос и с шутками и прибаутками потащили его в пиршественный зал.

-        Мы несём барана!

-        Посторонись, народ! Мы несём царское блюдо!

-        Его величество угостит им нас, своих расторопных слуг!

-        Эй, повелитель, мы принесли тебе целого барана с кухни! - Кричали они.

            Со стороны, конечно, выглядели парни не слишком прилично, зато самим себе они казались просто красавцами, от которых все в полном восторге. Продолжая кричать, Гасан и Селлах поставили поднос на стол перед правителем  и проорали хором:

            - Кушать подано, ваше шахское величество!

            Правитель, человек уже весьма почтенного возраста, страдающий, к тому же, мигренью и  несварением желудка, поморщившись спросил подавальщиков:

-        Кто такие?

-        Селлах аль Мумир! - Прокричал прямо в ухо повелителю один из них.

-        Гасан Фаркул! - Громко представился в другое ухо второй.

            От их крика и так пребывавший не в самом радужном настроении  Ага Мохаммад Хан пришёл в ярость и, тыча пальцем попеременно то в одного, то в другого парня, прошипел:

            - Этих шумных раздолбаев... ведут себя неподобающе на царском пиру... слишком шумят... казнить обоих! Сейчас же казнить!

            Парни сперва приняли слова шаха за шутку, но, когда поняли, что тот говорит более чем серьёзно, побледнели и залепетали что-то в своё оправдание. Весь их кураж куда-то подевался, и теперь они выглядели теми, кем были на самом деле — испуганными деревенскими пареньками.

            Визирь, занимавший место за столом по правую руку от  Ага Мохаммад Хана, внимательно посмотрел на провинившихся слуг, а потом негромко сказал повелителю:

            - Твоё величество как всегда прав. Невеж надо казнить. Только вот сегодня у нас религиозный праздник. Как бы мы не совершили грех перед богами, проливая кровь в посвящённый им день. Может лучше повременить и отложить казнь на другой день?

            - Ладно. - После некоторого раздумья проворчал повелитель. - Я запомнил этих негодяев. Казним их завтра. А пока пусть возвращаются к своим обязанностям. - Повернув голову к слугам, он приказал: - Пошли оба вон отсюда!

            Надо ли говорить, что Селлах и Гасан немедленно исполнили это приказание и умчались на кухню, дрожа как осиновые листья и удивляясь, что их не отправили под арест.

            До конца пира они исправно выполняли свои обязанности, но уже без шуток и доедания оставленных гостями блюд. В преддверии завтрашней казни им просто кусок в горло не лез.

-        Может быть, правитель пошутил? – Взволнованно спрашивал приятеля Селлах.

-        Такими вещами не шутят. - Отвечал ему Гасан и причитал: - Бедные мы бедные.

Утром палач отрубит наши молодые головы. Никто нам не поможет! Ни боги, ни наш тайный благодетель не помогут. Если бы ты знал, как я не хочу умирать!

            - Я тоже не хочу, но что нам делать? Если даже бежать, у правителя длинные руки. Его воины достанут нас даже за границей и убьют. Так не лучше ли покориться судьбе и принять смерть достойно?

-        Достойно? За такой ничтожный проступок?

            Так они причитали до самого вечера, пока не закончился пир, и гости не разошлись. Остальные слуги лишь посмеивались над своими незадачливыми товарищами и старались держаться от них подальше, как от зачумлённых.

            Когда парни закончили работу и уже собирались вместе с остальным обслуживающим персоналом  покинуть пиршественный зал, на их пути появился великий визирь. Гасан и Селлах испуганно переглянулись, решив, что тот пришёл их арестовать.

            Вопреки их ожиданиям, везирь Гуниб эль Ильхан весьма милостиво подозвал слуг к себе и, отведя обоих к фонтану, в котором струилась вода,  задумчиво сказал:

            - Парни, я не так давно посодействовал вашему трудоустройству во дворце, и теперь искренне огорчён тем, что вы своим нескромным поведением навлекли на себя гнев повелителя. Жаль, очень жаль. Ведь вы мне понравились тогда на улице. Потому я и оказал вам тайную протекцию.  Увы, увы, не оправдали вы моих надежд, и завтра палач вполне может отрубить вам головы.

            - А что, может и не отрубить? - С надеждой спросили Гасан и Селлах.

            - Ну, подумайте сами: казнить вас приказал сам повелитель. Никто, кроме него, отменить казнь не может, а он свои решения не меняет. Бежать и прятаться, как вы справедливо заметили, бесполезно. Но ведь если не станет повелителя, то и выполнять его приказ будет необязательно. У наследника появятся совершенно иные заботы. Вряд ли он вспомнит ничтожных слуг своего предшественника и их мелкую провинность. Вы ведь не хотите расстаться с жизнью?

            - Нет, нет, не хотим. - Замахали руками слуги.

            - Это хорошо. Надеюсь, вы поняли, что нужно сделать, чтобы не умереть и, заодно, отблагодарить своего покровителя, то есть меня?

            Гасан и Селлах переглянулись и, с испугом посмотрев на визиря, едва выдавили из себя:

            - Мы поняли тебя, о великий Гуниб эль Ильхан. Однако, как ты справедливо выразился, мы всего лишь ничтожные прислужники,  а ведь у повелителя есть и другие слуги, стража там, телохранители...

            - Я позабочусь о них. - Визирь сделал небрежный жест рукой. - Уверяю вас, этой ночью, слышите, только этой,  Ага Мохаммад Хан будет один в своей опочивальне. Совсем один. Без жён и наложниц. Даже без караула у дверей и постельничего у изголовья. Но помните, что это конфиденциальная информация, и другого шанса вам не представится. Если же станете болтать, то я вам ничего не говорил. Теперь идите и сделайте свой выбор.

            Развернувшись, визирь быстро пошёл прочь.

-        Ты понял, что он сказал? - Шёпотом спросил Гасан у Селлаха.

-        Как тут не понять. - Так же шёпотом ответил ему Селлах.

-        Но ведь визирь толкает нас к большому греху и преступлению.

-        Однако если мы откажемся совершить и то и другое, то сотворим  глупость.

            -   Тут я не могу с тобой спорить. К тому же он нам уже помог один раз и помогает снова. Только вот мне никогда не приходилось уби... делать то, что предложил визирь.

            -    Думаешь, мне приходилось? Но разве у нас есть выбор?

-        Ты прав. Или мы, или нас. Пойдём и подумаем, как это сделать.

            До глубокой ночи приятели без сна сидели в своей каморке, прикидывая, как лучше осуществить задуманное и набираясь решимости. Когда же всё во дворце стихло, они, сняв обувь, тихонько вышли в коридор и взяли курс на царские покои.

            По дороге им пару раз попадались стражники, причём, что удивительно, весьма нерадивые. Они спали, или делали вид, что спят. Во всяком случае, никто из них не окликнул Селлаха с Гасаном, так что приятели беспрепятственно проникли в царские покои, вход в которые, как и обещал визирь, никто не охранял. Дверь, кстати, оказалась незапертой.

            Шах Ага Мохаммад Хан, разметавшись, лежал на своей постели и сильно храпел. Свет ущербной луны лился в распахнутое окно, рассеивая темноту южной ночи. Его вполне хватило злоумышленникам, чтобы убедиться в отсутствии подмены. На царском ложе действительно спал повелитель собственной персоной.

            Гасан бесшумно взял большую пуховую подушку и кивком головы сделал знак своему сообщнику. Селлах кивнул, подтверждая готовность. И тогда Гасан опустил подушку на лицо беззащитного владыки, придавив её всем весом своего тела.

             Ага Мохаммад Хан, очевидно, проснулся, потому что начал активно вырываться. Руки его взметнулись, пытаясь схватить убийцу, ноги заскребли по кровати, сбивая на пол одеяло. Селлах прижал руки обречённого правителя к ложу, а Гасан ещё сильнее надавил на подушку. Борьба продолжалась несколько минут. Затем жертва перестала сопротивляться и затихла. На всякий случай убийцы ещё некоторое время оставались в прежнем положении, пока не устали и не ослабили свой натиск.

-        Он точно умер? - Прошептал Селлах.

-        Не дышит. - Ответил Гасан, убирая подушку с лица убиенного правителя.

-        Может, притворился?

-        Нет, теперь он точно мёртв.

-        Надо бы подождать, чтобы убедиться точно.

-        Хорошо, подождём.

            Они ушли в угол комнаты и сидели там довольно долго. Труп  Ага Мохаммад Хана неподвижно лежал на кровати. Наконец Гасан решился и, подойдя к задушенному, потрогал его руку.

            - Пойдём,  он уже холодеет. - Шепнул он Селлаху, и они выскользнули из опочивальни.

            - Во всяком случае, мы не пролили царской крови. - В утешение им обоим пробормотал Селлах. Его, как и Гасана, несмотря на душную ночь, бил озноб.

            Забившись в свою каморку, приятели ещё некоторое время нервно переговаривались, но потом природа и молодость взяли своё, и они оба уснули тяжёлым сном с кошмарными сновидениями.

            Когда солнце озарило дворец и настало новое утро, а  Ага Мохаммад Хан так и не вышел из своей опочивальни, царедворцы забеспокоились. Визирь первым вошёл в покои к правителю и, быстро выйдя оттуда, провозгласил, что их повелитель скоропостижно покинул этот мир.

            Вызвали лекаря, который не найдя на теле видимых повреждений (раздавленный нос как бы не в счёт) назвал смерть естественной. Дворец, столица, а за ней и вся Персия погрузились в траур.

            Великий визирь Гуниб эль Ильхан, справедливо указав на слишком нежный возраст законного наследника, расставил повсюду караулы из собственной стражи и назначил себя регентом и временным правителем страны. Перечить ему никто из придворных не рискнул.

            После похорон  Ага Мохаммад Хана регент приблизил к себе двух молодых людей из числа мелкой обслуги дворца. Звали их  Селлах аль Мумир и Гасан Фаркул. Оба сделали блестящую карьеру при дворе и вскоре вошли в число телохранителей царевича. Впрочем, накануне своего совершеннолетия наследник,  сопровождаемый этими самыми  молодыми нукерами, трагически погиб от несчастного случая на охоте, поэтому временному правителю поневоле пришлось стать постоянным и законным правителем вместо него.

Другие произведения автора:

Брось камень!

Загадки.

Встречная карусель