Велопробег

Мы катались по двору на трёхколёсных велосипедах. Детский трёхколёсный велик - это такой подлый вид транспорта, в котором педали торчат прямо из переднего колеса. То есть усилий для езды прилагать приходится много, а управлять техникой трудно, особенно на поворотах. И свободного хода в таком велосипеде не предусмотрено. Чтобы на нём ехать, педали приходится крутить постоянно. Конечно, когда катишься с горки, ноги с них можно убрать, только педали всё равно крутятся и норовят стукнуть тебя по щиколоткам. Впрочем, это сейчас легко рассуждать о недостатках трёхколёсной техники. А когда тебе три с половиной года, то кажется, что так и надо. Другого ведь ничего ещё в жизни не испытал и сравнивать особо не с чем.

            Двор у нас был без асфальта. Там его и сейчас нет - утоптанная грунтовка и редкий дёрн, вот и всё дорожное покрытие. Колёса детских велосипедов в далёкие времена моего детства были лишены пневматических шин. Вместо них на ободах были закреплены какие-то тонкие резинки. Так что кататься, как я уже говорил, было трудно. Тем не менее, мы старались. Можно сказать, катание даже доставляло нам некоторое удовольствие. Я, Сашка, Юрка и Лариска несколько раз проехали по двору вдоль дома и обратно. Сашка, правда, жульничал. Он не педали крутил, а тупо отталкивался ногами от земли. Так все малыши делают.

            Бесцельное катание мне вскоре надоело и, дождавшись, пока все соберутся в кучу, я сказал:

            - Давайте проедем вокруг дома.

            - Далеко. – испугался Сашка.

            - На дорогу нельзя, а за домом трава. По ней трудно ехать. – высказала своё мнение Лариска. Она уже тогда была на редкость рассудительной девочкой.

            - Что трава? Не едь по траве. Там вдоль дома такая твёрдая штука есть. По ней можно ехать. – посоветовал я.

            - Поехали наперегонки! – горячо поддержал мою идею Юрка.

            - Вот ещё. Буду я за тобой гоняться. – возразила Лариска. – Мне вообще мама не разрешает со двора выходить. Тем более выезжать.

            - Мне тоже. – вставил свои пять копеек Сашка.

            Я прекратил дискуссию:

            - Не хотите наперегонки, не надо. Кто как, а я поехал. Юра, ты со мной?

            - Ага. Догоняй. – Юрка нажал на педали и помчался в сторону третьего подъезда.

            Помчался, конечно, сильно сказано. Скорость его велосипеда была чуть ниже, чем у идущего неспешным шагом взрослого пешехода. Ну да Юрке-то ничто, у него велик новый, не то, что мой допотопный рыдван, на котором, наверно, ещё дедушка катался, когда маленький был. Хотя нет, тогда пластмассы не было, а у велосипеда седушка как раз из неё сделана. Длинная такая, белая, на редкость неудобная седушка со смешной спинкой.

Я  напрягся и, виляя рулём, стартовал следом. Сзади послышалось сопение – это Сашка с Лариской всё же наплевали на запреты и двинулись следом за нами.

            Мы все жили в сталинском двухэтажном доме. В нём было три подъезда на шесть квартир. Фасадом дом выходил на улицу Первомайскую. Между ним и проезжей частью было метров пять. На этом пространстве стоял ряд лип, и росла довольно высокая трава. Нам предстояло ехать именно по траве, поскольку тротуара не было, а выезжать на дорогу было страшно. Да и далеко. Правда, имелось ещё та твёрдая штука вдоль дома, о которой тут уже упоминалось. Много позже я узнал, что она называется отмосткой. 

            До торца дома мы доехали без особых затруднений. Дорога была хоть и не слишком ровная, однако твёрдая. Лариска даже вырвалась вперёд и, обернувшись, показала нам язык. Юрка смухлевал и, свернув раньше всех, поехал непосредственно вдоль торца дома, по тропинке. Остальные гонщики честно повернули на грунтовку проезда и, объехав по ней дом, повернули на травянистый участок трассы.  

Тут-то и начались трудности. На педали приходилось налегать изо всех сил. Узкие колёса путались в траве и вязли в мягком грунте. Руль вилял и норовил выскользнуть из рук. Пот заливал глаза. Я уже был не рад, что предложил такой дальний заезд. Отступать, тем не менее, было бы позором. Назвался груздем, так тебе и надо. Вообще же про такие мероприятия давно сказано: сами себе создаём трудности, а потом героически их преодолеваем. Увы, не знал я тогда этой мудрости.

            Сзади слышались всхлипы - Сашка сильно отстал и, похоже, окончательно запутался в траве. Впереди то и дело звучали стуки. Это Лариска решила ехать по твёрдому. Она не учла того, что любая отмостка имеет некоторый уклон для стока воды, и теперь правое заднее колесо её велосипеда то и дело съезжало в траву. Гонщице приходилось спешиваться и снова ставить своего железного коня на бетон. Да и тесно там было, на том бетоне. Велосипед едва помещался и его левая педаль постоянно норовила зацепиться за стену дома. Если же брать левее, то правое заднее колесо съезжало на грунт. Так бедная девочка и мучилась.

            Смухлевавший Юрка из-за своей хитрости раньше нас вышедший на травянистый участок, начал быстро выдыхаться и вскоре я нагнал его. Мы поравнялись, когда Сашка, едва доехавший до второго окна дома, захныкал и заявил, что дальше не поедет, а лучше вернётся обратно. Юрка сказал, что он слабак и пусть катится куда хочет. Сашка так и сделал. Он заревел и пошёл обратно пешком, таща за собой свой тяжёлый трёхколёсный велосипед.

            Путь мы продолжали втроём. Лариска к середине дома отказалась от прежней  тактики и съехала с отмостки на траву.  

Я из последних сил пытался крутить педали. Юрка уже не заморачивался подобной ерундой. Он, как маленький, тупо отталкивался от земли ногами. Мы пыхтели и отдувались молча. Тратить энергию на разговоры никто не хотел.

            Шли примерно вровень, разве что Лариска, потратившая немножко меньше сил во время езды по твёрдой отмостке, вырвалась чуть вперёд. Но ненадолго. Юрка, продолжая жульнически отказываться от работы педалями, обогнал её. Я, соблюдая правила, то приближался к девчонке, то отставал.

Время будто остановилось. Стена дома казалась бесконечной. Были лишь трава, тень от крон деревьев, прерывистое дыхание моих товарищей и неимоверная тяжесть вращения педалей. Мыслей в голове не осталось никаких, кроме одной – скорее бы всё это кончилось.

            И в тот летний день я понял, что всему на свете когда-то приходит конец. Вот и фасад остался за флагом. Мы приблизились к другому торцу дома.

Подлянка была в том, что там разбит палисадник, огороженный сплошным забором. То есть наш маршрут удлинялся едва ли не на десять метров. Зато он снова проходил по грунтовой дороге. Трава кончилась!

Когда я вырулил на твёрдую почву, ощущение было такое, будто велосипед полетел. Даже Юрка перестал толкаться ногами и стал, как положено, крутить педали. Лариска воспряла духом и прибавила скорость.

            После мучений пройденного пути палисадник оказался сущей мелочью. Мы объехали его и вернулись во двор со стороны первого подъезда. На лавочке с противоположной стороны, возле своего третьего подъезда, сидел Сашка. Он больше не плакал, зато весьма активно болтал ногами в воздухе. Его велик стоял рядом. Лариска посмотрела на них обоих и сказала, что она, пожалуй, пойдёт домой, а то время уже позднее. Типа солнце клонится к закату и всё такое. Ей-то что, она в первом подъезде жила. Мы как раз к нему и подъехали.

            - Пока. – сказал Юрка.

            - До свидания. – кивнул я.

            Лариска помахала нам рукой и не без труда потащила свой велосипед к двери. А мы, замыкая круг, через двор подъехали к Сашке.

            - Проехали? – спросил он нас.

            - Проехали. – кивнул Юрка. – Не то, что некоторые.

            - А я вот не смог. – легко согласился Сашка.

И мы его не осудили, потому что он был самый младший из нас. Ему ещё и трёх лет не исполнилось. Подумаешь, сошёл с трассы. С кем не бывает. Зато мы прошли её от начала и до конца. Значит, уже большие.

Другие произведения автора:

Как я издавался в Канаде

Дневальный.

Про Бога и сотану