День — ночь — фильтрованная накипь. За тишину — расплатой мои радости.
О многом промолчу — шрамирую надсадно ложь.
 
Зверь — Страх и Пустота.
 
Скольженье моего полёта засовами и тупиками город сдерживал, царапая запыхавшимся эхом.
Накинул граффити ýрбан* себе на плечи, энтропи́ю* потребовал на ужин.
«Кроты земные» сатанеют от возни, уюта норы оставляя за собой.
Писк сытый шелухи, хламья убор — рутины дрянь! стоптать хочу ногами.
А ссаженные маски кровоточáт за хилым спектром пламени свечи и нет спасения от звуков, однажды сердце ранивших — кончерто гроссо*!
 
В скрижалях, на пергаменте и по страницам манускриптов сакральный смысл выбит, не в мёртвом завитке цифирь. Не арабеска* украшает храм, не пластика лепнины — стенами впитаны морщины, там на коленях слёзно души, закрыв глаза, кровь терпеливо слышат.
 
Хочу воды в колодце старом зачерпнуть, испить до ломоты, смыть грим прошедших лет и возродиться.
 
Аллилуйя!