Время из радуг

 

— Только я знаю, что я могу...
Джон Локк. «Остаться в живых»

 

***


— Вышьет туманом дрожь руки мои узорами
и на груди, как брошь будет пылать закат —
слабый фонарь мечты или надежды обморок.
Сердце моё молчит, нити его горят.

В стылой квартире тень и опустела комната,
тянет в обхват колен робким дыханьем страх.
Всё, что увижу я́ в окнах души расстёгнутой
станет осколком дня в слабых её руках...*

 

«Я ещё вижу себя, но чувствую, как во мне ширится пустота... А когда душа пуста, она тяжела...
Боже, какая размеренная, нудная и бессмысленная агония!

Бьётся во мне рубин — непримиримый свет*, но сейчас будто колкий иней его обволок...
На кого я похожа? На одушевлённый горячий кусок мяса, судорожно подёргивающийся от отчаяния, брошенный в морозильную камеру...

Жестокое объятие временем. У него нет рук, но зато есть неистовые крылья. Как они обхватывают крепко, «по-дружески», с любовью! Не вырваться...
Что остаётся мне? Тешиться призраком воли? Убеждать себя, что я свободна в выборе? Что я сегодня вечером или завтра с утра смогу запросто дернуть Судьбу за ниточку и тогда... Что? Я воспряну и заживу?

Ещё совсем недавно я думала, что знаю себя и жизнь наизусть. Куда там!
Мой мир сейчас — это мои мысли, но они как узор на мокром песке, который тут же смывается волной одиночества. Я судорожно начинаю рисовать ещё раз, но набегает волна и...»
— А ты не рисуй!

— Кто здесь?!
— Я. Твоё Эго. Хочу тебе помочь. Зачем ты мучаешь себя? Ждёшь, когда волна смоет все твои чертежи вместе с тобой? Перестань, слышишь! Хватит предполагать и делать безумные выводы.
— А как же...
— Для начала, постарайся освободиться от угнетения себя — отчаяние отступит. Не надоело считать себя жертвой несправедливости? Такого понятия вообще нет в этом мире, оно размыто до неузнаваемости.
— Что-то не очень понимаю я... Как это — освободиться от себя?

— Во-первых, не рисовать. Понятно? Оставь песок в покое! Это в детстве хорошо сидеть в песочнице и лепить куличи, и не надо тебе ни любви, ни работы, ни денег. Во-вторых, освободившись, ты узнаешь себя другой.
— Но как я смогу освободиться? Что нужно сделать?
— Я научу. А пока умойся... Теперь посмотри внимательно в зеркало. Кого ты видишь перед собой?
— С-с-себя.
— Правильно, ты видишь себя со стороны. Ну и какая ты?
— Не знаю... девушка... уставшая, но симпатичная...
— Да, милое лицо. А что интересного в нём ты находишь?
— Да ничего особенного...
— Хм. Посмотри в глаза...

— Они карие...

— Они красивые! Что в них ещё? Глубже всмотрись.

— ...

— Послушай, если ты хочешь увидеть там безмолвие или невыносимую пустоту, о которой минуту назад рассуждала и чувствовала её, то без особого напряжения сможешь разглядеть снова — она там есть. Но разве это сейчас важнее, чем... В тебе же была решимость хотя бы на короткое время получить радость извне, наперекор внутренней неподвижности, овладевшей тобою. В тебе же всё остановилось.
— Да, я хотела... Мне в самом деле хотелось отвлечься и... возникло острое желание понаблюдать, как работает Мастер. Гончар, например, или художник. Видеть его руки, следить за тем, как он густо смешивает яркие краски, а потом наносит их ловко и уместно на холст... Или как сосед напротив, сидя у камина, запивает чаем чувство уютной расслабленности... В этот момент мне вовсе не нужно обладать, но отдаваться... Восхищаться, а не созидать. Не стремиться воздействовать, а лишь реагировать.
— И уж после ты смогла бы продолжать своё существование, да?
— Ну не знаю...
— Стоп! Вернёмся к глазам. Всмотрись: чем наполнены они? Я не про слёзы...
— Как будто... нежность есть в них, да?

— Через край! А любовь заметила?
— Нет.
— Тем, кого ты любишь, нельзя произносить частицу «нет». Но если всё-таки придётся, то сказанное тобою «нет» должны понять, как «да».
— Я поняла. Но мне некому сказать о своей любви...

— «Возлюби ближнего своего, как самого себя», — согласна? Но прежде, чем к ближним отнеси своё чувство, ты уже должна знать о любви к себе.
— Погоди, не теперь...
— Для чего оставлять на потом то, что важно именно сейчас, сию минуту? Надеешься, что успеешь после? А если родной человек стоит рядом с тобой и ждёт — зачем тебе особый момент?
— Родной человек?
— А разве для себя ты чужая? Я — это тоже ты. Сейчас смотрю на тебя из зеркала... Не отводи глаза, смотри прямо. Я люблю тебя. Я забочусь о тебе, я горжусь тобой. Я хочу быть твоим другом. Ты не на задворках земного рая, ты в моде!
— Я? Я... Я пытаюсь, но это нелегко...
— Но это нужно твоему израненному сердцу... Скажи... Смелее... Признайся... Не надо плакать... Эта любовь есть в тебе.
— Да, прости... Мне стало так тепло. Сколько помню себя, ты была рядом. Ты легко позволяла мне побыть собой без всякого притворства. А сколько в тебе терпения! Ты же слышишь все мои мысли... Ты рождаешь для меня Веру, даришь Надежду, когда я её теряю... Ты всегда приходишь на помощь... Жалеешь меня... Я чувствую тебя ночью и когда, просыпаясь, смотрю в зеркало, то в отражении вижу тебя... Ты со мной повсюду. Ты глядишь в меня... Мы можем с тобой и поговорить, и помолчать...
— ...И попить чаю.
— Да, чаю! Сейчас согрею...
— А я пока включу нашу любимую музыку...
— Как хорошо, что ты есть у меня. Не оставляй меня...
— Никогда!
— Спасибо тебе. Я всё поняла. Я очень тебя люблю. Всё так просто, оказывается.
— Любить себя не просто, но этому нужно учиться. И когда почувствуешь любовь к себе через край, то сможешь ею делиться с другими, и к тебе вернётся время из радуг, и пусть оно украшает твоё внутреннее небо...