"История продолжается" 3(5)

Эндра тоскливо мялась под дверью и все старалась прислушаться к голосам изнутри, но говорили тихо. Веселые однокурсники носились по коридору, шутили, смеялись, шумно обсуждали что-то – а Лисицына вдруг особенно остро ощутила, насколько же она здесь чужая. И в сплоченный коллектив она так и не влилась...

Настроение испортила окончательно Великолепная Четверка – три блондинки и темноволосая любительница суши, являющая собой полнейшее опровержение народного поверья об уровне интеллекта брюнеток. Она-то и заговорила первой.

— Лисицына!

Эндра обернулась.

— Чего тебе?

— Лисицына, а, Лисицына! Ну-ка признафайся, где ты его откопала?

— Да! – включилась Блондинка Номер Какой-то. – Дураку ясно, что он же тебе совершенно не подходит!

— Зачем его откапывать, он живой, – не осталась в долгу рыжая. – Брат это мой. Чего пристали?

Великолепная Четверка дружно залилась визгливым смехом.

— Ты мне тут не гони! – строго заявила брюнетка – видимо, народные поверья все же не лишены оснований. – Брат, ага, канне-еш-шна!

— Такая лохушка как ты, – защебетала одна из Блондинок, – ему точно не подходит, говорю те. Ты на себя посмотри, пожалуйста, дорогая! Одеваешься как бомжиха!

— И дорогу в парикмахерскую не знает ва-аще! – захихикала вторая. – Небось, краситься ва-ащ-ще не умеет!..

— И дезодорантом не пользуется!..

— А уж ноги точно ни разу в жизни не брила! – выдала самое жуткое предположение третья.

— Стопудняк, деф-фачки! – поддержала еще одна из барышень. – Ва-ащ-щ-ще-е! Не, улет, подружки! Вы только представфьте!

— А лучше, подружки, представьте, как она их брила, – вставила Эндра. – Это ж натуральный танец с саблями.

— Я, ваще-то, в салоне делаю эпиляцию, для тех, кто не знает, – презрительно уведомила барышня.

— А где ты одефаешься? – включилась брюнетка. – Это что? Тфая бабушка выбросила старые вещи?

— Да нет, – не растерялась Эндра, – во времена моей бабушки джинсы кровью не красили.

Брюнетка гордо оглядела свои брюки цвета венозной крови, которые держались на самом краю выступающего места либо чудом, либо при помощи клея, и открывали миру две кокетливые розовые ленточки, выполняющие роль нижнего белья.

— Во времена тфаей бабушки ваще не было джинсов! – обличающе заверещала блондинка, на которой были точно такие же штаны, только голубого цвета.

— Джинсы придумали в конце девятнадцатого века золотоискатели, – уведомила Эндра. – и не надо мне лохматить бабушку.

Эта информация на некоторое время привела девиц в состояние ступора. Потом брюнетка нашлась:

— Дефочки, да у нее просто нет бабушки. Она же монашка!

— Ты считаешь, что я родилась из воздуха? – поразилась Эндра. – А поподробнее опиши механизм?

— И не гони, – оскорбилась еще одна их блондинок, – ни фига ты не была в клубе «Золотоискатель»! Там таких не пропускают по фейсконтролю!

— Да че ты ваще с ней гофоришь! – махнула наманикюреной рукой брюнетка. – Она ваще не в теме.

— Да, в этом мне повезло, – ввернула рыжая. – Вам курить не пора?

Великолепная Четверка сарказма не уловила.

— Прафда, пошли, покурим, – оживилась одна из блондинок. А брюнетка хищно ткнула длинным вишневым ногтем в Эндру.

— Все рафно я его у тебя отобью, поняла! – Она гордо развернулась. – Пошли, дефачки!

— …А я ему – ну, дай списать, ну, че тебе, в лом!.. – мимо прошли двое парней и девчонка. – А он ни в какую. Влепят мне теперь пару, блин! Ну, вот, че ему жалко, что ли, а?!

— Не переживай, Ленка, исправишь…

Эндра сползла спиной по стенке, уселась на корточки и обхватила руками колени.

Владимир же, закрыв за собой дверь и увидев терпеливо ожидающую его Рыжую, первым делом оглядел коридор. Блондинок в поле зрения не наблюдалось. Эндра вскочила.

— Ну как? – поинтересовалась она. Байкер махнул рукой.

— Слушай, – сказал он. – Честность – безусловно, качество хорошее. Но оно не всегда уместно!

— Она сама сказала, писать правду и не отмазываться «семейными обстоятельствами», – виновато пояснила Лисицына. – Это я еще не всю правду написала…

Владимиру отчего-то захотелось снять с пояса офицерский ремень, перекинуть рыжую через скамью и вплотную заняться воспитательным процессом, но тут в поле зрения появился еще один монстр тихих вод – вавилонная дама с прической, похожей на сахарную вату, к которой Владимир обещал зайти две пары назад.

— Ну что, Лисицына, – сходу принялась она отчитывать Эндру, – учиться будем или как? Или думала, справочкой обзавелась – и все? День учителя на носу! Вот о чем думать надо! А не о танцах-шманцах!

— А вы откуда знаете, о чем я думаю? – ввернула Эндра.

— Не хами! – осадила ее дама и повернулась к Владимиру. – Вот, пожалуйста, это и все ее общение. Так, а вы почему ко мне не зашли? Да, нам еще надо разобраться, кто вчера в туалете нарисовал на стене «пацифик». Нет, ну, все было хорошо, пока не появилась Лисицына!

— Простите, я разговаривал с завучем, – покаянно отозвался Владимир, мысленно матеря Эндру, собственно, даму, блондинок и вообще, весь техникум – за компанию. – Вы же сами меня откомандировали в двести десятый.

— Но теперь-то вы здесь! – согласилась дама. – Так что давайте разбираться. Сейчас как раз обед. Липовые справки, знаете ли, не дают основания для прогулов и вандализма. Сессию мы как будем закрывать? – грозно нависла она над Эндрой. – Красивыми глазами? Это ты мужикам будешь глазки строить, а мне не надо! Нет, я буду говорить, чтобы тебя отчислили.

— Погодите! – ввернул Владимир и оттащил даму в сторонку, к окну. Здесь он доверительно коснулся ее руки и проникновенно начал разговор:

— Послушайте, не стоит так уж строго. Я понимаю, Анечка не очень хорошо себя ведет... иногда. Поверьте, ей тяжело, но она очень старается! А насчет «пацифика» – это я вам сразу говорю – она здесь уж точно не причем. Да она бы просто не успела! – Тут он перевел взгляд за окно и увидел там курящую Четверку. Четверка отчаянно махала руками и отправляла ему воздушные поцелуйчики. – Вот эти, кстати, всю предыдущую пару вместо того, чтобы учиться, вертелись во дворе. И курят они слишком много. Девки молодые, здоровые – а одеты как проститутки. И ведут себя точно так же.

Эндра скучала. Владимир с дамой стояли далеко от нее, и рыжая могла только догадываться, о чем идет разговор. Правда, догадаться-то как раз особого труда не составляло.

Дама задумчиво смерила взглядом курящих блондинок.

— С ними я сама разберусь, – заверила она тоном опытного инквизитора. – А насчет Лисицыной – старается она, как же…  Знаю я, что у нее справка липовая. В общем, так. Если до конца сентября не закроет сессию, то отчислим точно. – Видимо, обаяние Владимира подействовало даже на нее, потому что голос прозвучал гораздо менее людоедски. – Цветоведение, композицию, живопись и историю искусства – будьте добры. И поговорите с ней, что ее хамство здесь не пройдет. Вы, кстати, кто? Друг, брат, жених?

— Друг, – честно ответил Владимир, сообразив, что эта без весомых доказательств не отцепится. А выяснится, что таковых у него нет – пиши, пропало. – Обязательно поговорю. Вы поймите, я же тоже беспокоюсь. Вчера говорил. Результат налицо – она здесь. Полагаю, я смогу все уладить.

Блондинки внизу явно готовили новую атаку – они дружно перевесили сумочки и направились ко входу в здание, причем, такой походкой, будто у каждой немилосердно чесался зад – во всяком случае, зачем же еще столь отчаянно им вертеть. Шпильки существенно снижали скорость, причиняя на нелегком пути в десяток метров по ровной асфальтированной дороге трудности, достойные эпического повествования – но блондинки мужественно не сдавались. Брюнетке в этом плане было полегче – у нее каблуки были поустойчивее. Правда, повыше.

— Надеюсь, – согласилась вавилонная дама таким тоном, что было совершенно ясно – больше всего она надеется как раз на то, что Владимиру, наоборот, ничего не удастся уладить, и Эндру красиво отчислят среди года. – Очень надеюсь. Нам отстающие не нужны. Имейте ввиду, – вдруг обличающе ткнула она связкой ключей во Владимира, – опекунство не сможете оформить, пока официально не зарегистрируете брак. Нечего тут сожительствовать.

Тут на лестнице послышался нестройный стук каблуков, и байкеру показалось, что он уже отсюда чует приторно-сладкий аромат.

— Ну, идите, – неожиданно смилостивилась вавилонная дама. – Завтра придете сдавать историю искусства. Вы уж позаботьтесь, чтобы Лисицына до меня дошла и не свернула в метро попрошайничать.

— Обязательно позабочусь, – пообещал Владимир. – Если будет нужно – я ее сам приведу за руку, не волнуйтесь.

Дама царственно махнула рукой и поплыла в сторону лестницы, Эндры и блондинок.

— Девочки, потом зайдете ко мне, – уведомила она и улыбнулась Эндре, явно предвкушая массовое аутодафе: – А ты, Лисицына, завтра будешь мне сдавать историю искусства.

— Легко! – согласилась Эндра.

— Это мы посмотрим. Зачетку не забудь.

Видимо, блондинки с брюнеткой вавилонную даму все-таки, боялись, потому что дождались, пока она скроется на лестнице и только тогда рванули к Владимиру. То же самое, естественно, сделала и Эндра, но брюнетка ухватила ее за рыжие кудряшки и рванула назад:

— Хосспади, Лисицына, ты-то куда?

— Отцепись от меня, швабра! – праведно возмутилась Эндра и метко ткнула брюнетку в живот. Та немедленно выпустила Эндрины волосы, согнулась пополам и заверещала.

— Ой, глядите! – застрекотали блондинки, уже успевшие облепить байкера, – Слатткая Дефачка бьет Лисицыну!!

— Это, по-моему, еще кто кого бьет… – растерянно заметил случившийся рядом парень в очках и с блочной тетрадкой в руке, наблюдавший, как брюнетка целит Эндре в лицо длиннющими ногтями и получает очередную ловкую подножку. Причем, удержаться в положении «стоя» на каблуках у нее, естественно, не вышло, и девица полетела на пол.

— А фы че-фо фстали?!! – жалобно окликнула мужчин брюнетка, пытаясь подняться, что с учетом шпилек, ей не очень-то удавалось, и одновременно дотянуться до волос меланхолично наблюдающей процесс Эндры. – Тут деф-чонок бьют!

— Ага, – живо согласился Владимир. – Я бы помог, но не могу. Гребаное бабулино воспитание!

Парень в очках хихикнул. Блондинки, стратегически воспользовавшись моментом, повисли на Селиванове как яблочки на ветке. Воздух съели духи, и генерал-майор ощутил легкое головокружение.

— Да как вы, вообще, с этим живете?.. – искренне удивился он.

— Оставь телефончик! – грозно водила длиннющими когтями по его шее Блондинка Номер Один, будто примериваясь как бы получше вскрыть артерию. Владимира все это начинало потихоньку раздражать.

— Еще чего не хватало, – он отцепил одну из Блондинок, но она немедленно вцепилась обратно, – он мне самому нужен... Брысь.

Блондинки, не внимая призыву, только залились визгливым смехом.

— Ну, какой у тебя телефончик? – картинно надулась Блондинка Номер Один.

— «Нокиа». Черненький.

— Ладно уж, так уж и быть! – смилостивилась Эндра, протягивая брюнетке руку и помогая ей подняться. Та уже даже расплакалась, и больше пыталась осторожно вытирать глаза, в страхе за трудами созданный макияж, чем, собственно, встать. С учетом длиннющих ногтей и вытекающим из этого факта категорическим запретом касаться лица – а тем более, глаз – пальцами, приходилось аккуратнейшим образом тереть местом где-то в районе ребра ладони и начала первой фаланги указательного пальца, оттопырив ногти.

— А но-омер? – сложила губки бантиком Блондинка.

— Движка мотоцикла или страхового полиса?

— Че?.. – наморщила лоб Блондинка. – Номер телефо-ончика!

— Федеральный. – Владимир наблюдал за поднятием брюнетки. Каблуки у нее разъезжались, а ноги подгибались и грозили серьезным вывихом голеностопного сустава. Правда, последнее, кажется, заботило брюнетку меньше всего.

— Ну, не вре-едничай, киса! – засюсюкала Блондинка, оставляя в покое его шею и переключаясь куда-то в область грудной клетки – видимо, идея выцарапать сердце и захапать себе показалась ей более осуществимой. – Ска-ажи циферки!

— Какие еще циферки? – прикинулся дурачком Владимир, которого положительно начинало мутить от приторности ее тона. Блондинка, видимо, решила, что это победа, подпрыгнула и чмокнула его в губы. Селиванов немедленно принялся стирать приторно-розовый блеск для губ, который оказался сладким и приближенным по густоте и степени липкости к сосновой смоле. Разве что, сосновая смола имела цвет и запах не в пример приятнее. Блондинка радостно полезла в карман опасно узеньких джинсов за мобильником. Владимир принялся гадать, лопнут ли штаны и розовый ли телефон. Первое не сбылось, второе... Впрочем, во втором он и не сомневался. Остальные радостно заверещали и синхронно потянулись за своими телефонами. Блондинке мешал псевдогламурный брелок, стилизованный под усыпанную стразами, якобы работы Сваровски клубнику. Такие брелки продавались в переходе метро за полторы сотни, но Блондинки, похоже, свято верили в изысканность данного аксессуара.

— Ска-ажи какие циферки, котик! – Блондинка радостно захихикала. – Теперь ты надо мной не поприкалываешься!

— Арабские, – из последних сил сдерживая смех, ехидно отозвался «котик» Владимир. – Но можешь и римскими записать, если найдешь соответствующие кнопочки. Мяу! – Тут уж он не выдержал и все же рассмеялся – уж очень потешный вид был у троицы. Парень в очках тоже покатился со смеху.

Блондинки ненадолго зависли – и тоже засмеялись, дабы не отстать от коллектива и не выглядеть в связи с этим полными дурами.

— Лисицына... – выдохнула брюнетка, успевшая под шумок подправить макияж и уже готовящая новый залп феромонов для Владимира. Впрочем, феромоны бесславно погибали в удушливых спиртовых парах духов. – Ну, Лисицына...

— Лисицына, будь моей женой! – оперативно потребовал Владимир, подхватил Эндру на руки и поцеловал. Эндра пискнула и судорожно уцепилась ему за шею, но байкер, похоже, ронять ее не собирался.

— Лисицына, сделай что-нибудь! – прошипел он ей на ухо между поцелуями, которым бы позавидовали все героини всех мексиканских сериалов разом. – Они же за нами увяжутся!..

Однако самую большую проблему составляло то, что Великолепная Четверка и не думала сдаваться. Ну, ничуть. Видимо, единогласным решением коллектива постановила, что жена не стена – можно и подвинуть. Так что, когда на Владимире дружно повисла еще и Четверка, с писком «Какая пре-елесть!.. А меня поднимешь?.. Я в шо-оке, девчонки!..», Эндру пришлось отпустить и осторожненько поставить на место, чем Четверка и воспользовалась.

— Деф-фачки, да они же просто прикалываются!! – победно провозгласила брюнетка, разглаживая кровавые джинсы. – Жениться на Лисицыной – это надо быть по-олным психом!

— А я и есть псих, – доверительно сообщил ей Владимир, непроизвольно отступая к стене.

— Да он ее тупо разводит! – радостно предположила какая-то из Блондинок.

— Дура! – покровительственно разъяснила вторая. – Это прикол такой!

— А-а! – воспрянула духом первая. – Смешно!

— А я согласна, – ввернула рыжая, трогательно беря Владимира за руку.

Блондинки разразились столь визгливым, и на этот раз искренним, хохотом, что казалось, будто оконные стекла сейчас брызнут осколками.

— Дефачки, она не понимает, что он ее расфоди-ит! – выдохнула одна из блондинок.

Парень в очках был вынужден для сохранения равновесия прислониться к пианино – иначе на все это смотреть было просто невозможно. Постепенно к нему присоединились еще несколько человек зрителей.

— Чего тут такое?

— Сперва был экшн, – ответил парень, – а теперь – мелодрама. Лисицына со своим другом жжет.

— Какое счастье! – тоном заправского оратора провозгласил Владимир, притискивая Эндру к себе за талию.

— Како-ой он страстный! – растаяла одна из блондинок, растроганно хлопая ресничками.

— Значит, сейчас поедем, расскажем родителям о помолвке, – поддержала рыжая, лихорадочно размышляя, чего бы еще такого измыслить.

— Дорогая, у тебя нет родителей, – снисходительно осадила ее брюнетка.

— Лисицына, не теряйся! – поддержали зрители.

А кто-то особо находчивый заорал:

— Го-орько!

— Я всю жизнь любил только тебя! – пафосно сообщил Владимир Эндре и выразительно покосился на Великолепную Четверку: – Других женщин для меня не существует!

На этой романтической ноте он подхватил Эндру на руки, для верности поцеловал в нос и ретировался на лестницу.

Великолепная Четверка припустила следом, ухитряясь на ходу цепляться и виснуть у него на плечах. Следом неслись зрители, которые ни за что не желали пропускать финал драмы.

— Давай, Лисицына!

— Горько!

— Косушный, осторожно, сзади!

— Дефачки, он такой ми-илый, я ф шо-о-оке!

— Лисицына, отцепись от моефо парня!

На счастье Владимира и Эндры, Великолепной Четверке отчаянно мешали бежать шпильки, и девицам приходилось семенить по скользким ступенькам. В результате, скоро они приотстали. Тут рассерженная таким поворотом дела брюнетка пихнула в спину поспешающую впереди блондинку:

— Быстрей не можешь, ваще, что ли?!

Блондинка пискнула и уцепилась за перила. Нога у нее соскользнула со ступеньки вперед, и она шлепнулась на пол, отчего джинсы жалобно скрипнули, соскальзывая еще ниже и являя подробности анатомического строения самки Homo Sapiens.

— Ты сломала мне каблу-у-у-к! – заверещала Блондинка.

Тут же образовалась пробка. Брюнетка материлась, блондинка со сломанной шпилькой ревела, а Владимир в комплекте с Эндрой неумолимо исчезал из поля зрения. Зрители были в восторге.

Таким образом, когда байкер с рыжей на руках очутился во дворе, от преследования они были избавлены. Правда, в носу до сих пор свербел приторный запах, вызывая у обоих легкую аллергическую реакцию. Владимир поставил Эндру на землю, она чихнула и с опаской поинтересовалась:

— А нам еще куда-нибудь нужно, или можно уже домой?

— Ну, можешь смотаться со мной за мебелью, – предложил Селиванов, опускаясь на бордюрчик. Тут он зашипел, глядя куда-то поверх плеча Эндры. Рыжая поспешно обернулась.

— Лисицына, ты уронила! – крикнула брюнетка, помахав в воздухе Эндриным кошельком.

— Лисицына, как ты могла?! – заорал Владимир. – История тебе этого не простит!

Зрители посыпались следом и обступили их плотным кольцом.

— А где вы познакомились? – настойчиво вопрошал кто-то, повисая на шее у Эндры и пытаясь ее расцеловать. – Анечка, я так рада! Это так романтично!

— А ты ее правда любишь?! – щебетала какая-то девушка – к счастью, вполне приличная, в джинсах со шнуровкой и свитере грубой вязки. Эндра даже и не представляла, насколько впечатлительные у нее однокурсники. Владимир поглядел на неумолимо приближающуюся Четверку.

— Простите, ребята, нам нужно идти, – вежливо проинформировал он, пытаясь вывернуться из рук поздравляющих.

— Не-ет! – радостно взвизгнули трое, включая девушку в шнурованных джинсах. – Сначала целуйтесь!

— Го-орько!

— Ну, только стань моей женой, Лисицына! – прошипел Владимир, картинно прижимая Эндру к себе. – Я тебе такой БДСМ устрою, век помнить будешь!

— О-о!.. – громко впечатлился кто-то в районе правого плеча. – Какая любовь!..

— Я жду, мой дорогой! – сладеньким голоском отозвалась Эндра, деликатно распихивая окончательно растрогавшихся студентов. Четверка оперативно подоспела к ним, жестоко процарапав себе дорогу.

— А ну, пошла отсюда, быстра-а, поняла! – пихнула Эндру брюнетка. Рыжая полетела рыбкой на асфальт, но ее поймали и поставили на ноги.

— Ну, все, – окончательно потерял терпение Владимир. Он прекратил вырываться – и вдруг рявкнул:

— СМИР-РНО-О!!

Эффект был произведен сродни разорвавшейся гранате, как если бы Владимир швырнул таковую под ноги.

Блондинки разлетелись кеглями. Остальные вытянулись по струнке. Повисла гробовая тишина, а Эндра получила уникальную возможность наблюдать рефлекс имени Павлова в действии в массовых масштабах.

— Граждане, я искренне сожалею, но я должен идти, – заявил Владимир. – Благодарю за сеанс тренировки психической устойчивости в полевых условиях и прощаюсь. – С этими словами генерал-майор в отставке талантливо изобразил истинно мушкетерский поклон, взмахнув косухой вместо отсутствующей у него по определению шляпы, помахал рукой остальным, ухватил Эндру за руку и быстрым шагом направился к метро.

Другие произведения автора:

"История продолжается" 3(3)

Письмо Лёшке

Униженные и оскорбленные - не плагиат