Из Роберта Геррика. H-575. Видение: возлюбленная зовёт его в Элизиум

H-575. Видение: возлюбленная зовёт его в Элизиум

Desunt nonnulla* ——

Приди: подобно белым голубкам,
Пусть наши две души порхают там,
Где ладан и бальзам, луга в цветах,
Где кассии и розы на полях;
Где нет болезней, и не будет впредь,
Где воздух чист, в нём – амбра и камедь;
Где рощи утопают в фимиаме,
Что сладостней курений мирры в храме;
Где деревам плоды их тяжко несть:
Душистых яблок, груш и слив – не счесть;
Где на кустах блестит в лучах листва,
Как на заре - росистая трава.
Зелёные луга здесь властью мая
Всегда свежи, а день, не угасая,
Здесь воздух золотит, и мраку нет
Сюда пути: сияет вечный свет.
Юнцов нагих здесь милая затея:
Лобзают дев стыдливых, не робея;
Затем, в венках из роз, для танцев в круг
Становятся, ведя своих подруг.
Средь первоцветов Эроса узрим,
Влюблённых пары, что ведомы им;
Пойдём мы в рощу тою же тропою,
Где воспоют поэты нас с тобою.
Муз насладимся несравненным пеньем
О Геро, о Леандре;  с восхищеньем
Послушаем Гомера: будем рады
Строфам из «Одиссеи», «Илиады» -
Читать их будет вдохновенно он,
Толпой поэтов славных окружён -
Средь них и Лин, и Пиндар; а потом
К Анакреонту мы с тобой придём,
Который, чашам винным полня счёт,
С восторгом строки Геррика прочтёт;
А после в вакханалии с ним вместе
Участия он удостоит чести,
Где вы, разгульным пьяницам под стать,
Пить будете на пару и плясать.
Вот и Вергилий – восседает чинно;
Овидий спит, чьи локоны Коринна
Ласкает белоснежною рукой,
Лобзая и храня его покой;
Увидишь всех великих, круг немал:
Лукан, Гораций, резкий Марциал,
И Ювенал, и Персий кровожадный -
Все, кто, отвергнув глас небес отрадный,
Творили и неистово, и зло, -
Все здесь, в театре, что велик зело.
Увенчаны венками, вдохновенны,
Прочтут свои творения со сцены
Бомонт и Флетчер – звучно, чисто, складно
Восславят два поэта их Эвадну.
Но, наконец, увидишь в умиленье
То, что лишь иногда в воображенье
Быть может, ты, дерзая, представлял:
Я приведу тебя в просторный зал,
В котором твой отец и твой учитель -
Бен Джонсон, весь в лучах; его обитель
Прекрасна: в окружении святых,
Единственный в короне он средь них.
Но слушай, вот петух уже поёт,
Глашатаю не пропустить восход;
Мой друг, я ухожу, настал мой срок -
Румянят первые лучи восток:
Тебе я больше, коль могла,
Сказала бы – но ночь ушла.

* - чего-то не хватает


575. The Apparition of His Mistress Calling Him to Elysium          

Desunt nonnulla ——

Come then, and like two doves with silv’ry wings,
Let our souls fly to th’ shades where ever springs
Sit smiling in the meads; where balm and oil,
Roses and cassia crown the untill’d soil.
Where no disease reigns, or infection comes
To blast the air, but ambergris and gums
This, that, and ev’ry thicket doth transpire,
More sweet than storax from the hallowed fire,
Where ev’ry tree a wealthy issue bears
Of fragrant apples, blushing plums, or pears;
And all the shrubs, with sparkling spangles, shew
Like morning sunshine tinselling the dew.
Here in green meadows sits eternal May,
Purfling the margents, while perpetual day
So double gilds the air, as that no night
Can ever rust th’ enamel of the light.
Here, naked younglings, handsome striplings, run
Their goals for virgins’ kisses; which when done,
Then unto dancing forth the learned round
Commixed they meet, with endless roses crown’d.
And here we’ll sit on primrose-banks, and see
Love’s chorus led by Cupid; and we’ll be
Two loving followers, too, unto the grove
Where poets sing the stories of our love.
There thou shalt hear divine Mus;us sing
Of Hero and Leander; then I’ll bring
Thee to the stand, where honour’d Homer reads
His Odysseys and his high Iliads;
About whose throne the crowd of poets throng
To hear the incantation of his tongue:
To Linus, then to Pindar; and that done,
I’ll bring thee, Herrick, to Anacreon,
Quaffing his full-crown’d bowls of burning wine,
And in his raptures speaking lines of thine,
Like to his subject; and as his frantic
Looks show him truly Bacchanalian-like
Besmear’d with grapes, welcome he shall thee thither,
Where both may rage, both drink and dance together.
Then stately Virgil, witty Ovid, by
Whom fair Corinna sits, and doth comply
With ivory wrists his laureate head, and steeps
His eye in dew of kisses while he sleeps;
Then soft Catullus, sharp-fang’d Martial,
And towering Lucan, Horace, Juvenal,
And snaky Persius, these, and those, whom rage
(Dropt for the jars of heaven) fill’d t’ engage
All times unto their frenzies — thou shalt there
Behold them in a spacious theatre.
Among which glories, crowned with sacred bays
And flatt’ring ivy, two recite their plays —
Beaumont and Fletcher, swans to whom all ears
Listen, while they, like syrens in their spheres,
Sing their Evadne; and still more for thee
There yet remains to know than thou can’st see
By glim’ring of a fancy. Do but come,
And there I’ll show thee that capacious room
In which thy father Jonson now is plac’d,
As in a globe of radiant fire, and grac’d
To be in that orb crown’d, that doth include
Those prophets of the former magnitude,
And he one chief; but hark, I hear the cock
(The bellman of the night) proclaim the clock
Of late struck one, and now I see the prime
Of day break from the pregnant east: ’tis time
I vanish; more I had to say,
But night determines here, away.

Другие произведения автора:

Из Роберта Геррика. H-113. Против любви

Из Роберта Геррика. H-750. Любви всё по нраву

Из Роберта Сервиса. Тёмная Троица